Лесная невеста. Проклятие Дивины
Шрифт:
– И я еще его хорони! – насмешливо вздохнул Хродгар, проводив глазами уходящего Торстейна и бросив взгляд на тело.
– Это гораздо приятнее, чем если бы он хоронил тебя, не так ли? – Хедин усмехнулся. – Не надо жалеть дров для погребального костра, леса в этой стране хватает.
Избрана оглянулась на Хедина – ей не верилось, что ёты так легко согласятся признать своим конунгом того, против кого еще сегодня утром сражались, и сомневалась, нет ли здесь какого подвоха.
– Нет, я не думаю, что они собираются его предать. – Хедин понял ее сомнения. – Им больше некуда деваться, остается только признать его. Стране без конунга нельзя, а Хродгар остался единственным представителем своего рода. Им больше некого выбрать, даже если бы он им и
– А ты думаешь, он им нравится? – с сомнением спросила Избрана.
– Он – законный сын прежнего конунга, этого достаточно. Просто они совсем его не знают, потому что он гораздо больше скитался по морям, чем сидел дома. Но он им понравится. Он не злой, справедливый и щедрый, а чего еще нужно конунгу? Он победил. А значит, удача на его стороне. А удача – это самое главное. Кто с удачей, тот и конунг. И наоборот – кто конунг, тот и с удачей. У нас это хорошо знают, и зачем долго разговаривать? Особенно если у него будет разумная и благородная жена, способная смягчить его нрав и привлечь к нему людей, – конунга лучше не найдешь во всех Северных Странах!
При этом Хедин бросил на нее такой значительный взгляд, что Избрана смутилась. Неужели он слышал их ночной разговор на стене? Или сам догадался, к чему дело идет?
Это был странный день, и Избрана порой не была уверена, что все это ей не снится. Сон, в таком случае, был путаный и бестолковый. Сама битва была совсем не похожа на то, чего она ожидала. До сих пор ей пришлось повидать только одно сражение, в котором они оказались разбиты, но там она ничего не видела и не понимала среди бестолковых метаний в лесу. Эта битва принесла успех, но княгиня почти так же ничего не понимала. Ётов разбили по частям, все сражение прошло как-то быстро и невыразительно, было гораздо больше шумной беготни, свалки и крика, чем настоящей драки. У ётов было около двух сотен убитыми и столько же ранеными, у Зимобора – две сотни пострадавших всего, Хродгар потерял человек сорок, Хедин – девятерых.
Почти весь остаток дня собирали убитых и раненых, одних перевязывали и переносили в город, других, которым перевязок уже не требовалось, складывали на луговине.
Под вечер ёты сошлись перед воротами, все их вожди стояли впереди своих людей. Зимобор и смоляне остались на стене, но Хродгар с дружиной вышел на луговину. Рауд Козья Шкура и Торстейн Стрелок, как самые знатные хевдинги ётов, предложили тингу признать конунгом Хродгара, сына Рагнемунда конунга и Эйдехильды Премудрой. Согласие было получено без споров, и вот уже хёвдинги принесли в жертву Одину, Фрейру и Бальдру черного бычка и на жертвенной крови поклялись в верности Хродгару конунгу.
Хродгар сам перерезал горло бычку, а Избрана держала жертвенную чашу. Хродгар поднял на вытянутых руках чашу Фрейра, полную жертвенной крови, и произнес:
– Тебе, Светлый Ван, посвящаю я эту чашу. Славься, могучий Фрейр и сестра твоя Фрейя, и пошлите земле Западного Ётланда мир, изобилие и благополучие.
Варяги застыли, не смея вдохнуть, и кривичи заодно с ними, хотя и не знали, что должно произойти. И вдруг над чашей стал подниматься легкий белый пар. Избрана смотрела, не дыша; она стояла совсем близко и ясно ощущала, что на эту площадь снизошла с высот огромная неведомая сила. Белый пар все сгущался, а потом внезапно вспыхнуло пламя. Хродгар вздрогнул, но не пошевелился и продолжал держать чашу на поднятых руках, так что всем было ее видно. Над чашей бурно билось ослепительное серебристое, почти белое пламя, и от него распространялось тепло с запахом свежести. И в душу каждого проливалось блаженство, в крови заиграла жизнь, душу наполняли счастье и уверенность.
Наконец пламя опало, Хродгар опустил чашу. Она была пуста, жертвенная кровь исчезла.
– Фрейр принял меня, – тихо сказал он Избране. – Теперь я конунг, и никто не посмеет усомниться в моем праве.
Достоинство княгини требовало пригласить всех к себе на пир, что Избрана и сделала на следующий день.
– Мы благодарны королеве Избране за гостеприимство и угощение! – заговорил Торстейн Стрелок, поднявшись с кубком браги в руках. – И пока нам не пришел срок возвращаться домой с нашим конунгом, мы хотим предложить королеве еще одну вещь.
– Какую же? – спросила Избрана.
– Мы говорили об этом со всеми знатными и достойными людьми Западного Ётланда. – Отчасти пьяный, но полный достоинства Торстейн оглядел столы, и все его соплеменники закивали. Все знатные и достойные роды Западного Ётланда здесь были представлены. – У нас теперь есть конунг, и ему требуется достойная его рода и положения жена. В Западном Ётланде есть обычай, что конунг непременно должен быть женат, иначе он будет неугоден Фрейру и Фрейр не пошлет стране мир, благополучие и изобилие. Если на ётландский престол восходит неженатый человек, он должен найти себе жену не позже, чем наступят следующие большие жертвоприношения. Поскольку Праздник Дис уже прошел, у Хродгара конунга остается время до Середины Лета. И мы, хевдинги и большие бонды Западного Ётланда, просим тебя, королева Избрана, чтобы ты стала женой нашего конунга.
Избрана в удивлении посмотрела на Хродгара, и он кивнул:
– Да, у нас действительно есть такой обычай. Я это имел в виду, когда говорил тебе вчера…
– Ты ведешь свой род, как нам известно, от Одина, которого у вас называют Валлес… или как-то так, – продолжал Торстейн. – Происхождением ты равна Хродгару конунгу, и никто не посмеет сказать, что это неравный брак. И госпожа угодна Фрейру! – добавил он, намекая на утреннее жертвоприношение. – Пусть завтра твои люди соберутся на тинг и скажут, как им нравится наше предложение.
Большая часть этой речи очень понравилась Избране, только конец ее удивил: Торстейн хотел получить на свое предложение ответ плесковского веча, не спросив, как это нравится самой Избране.
– Но я не смогу уйти, пока некому править Плесковом, – ответила она. – Плесков поручил мне себя и не одобрит, если я брошу его на произвол судьбы.
– Мы знаем, что конунг еще слишком мал. – Торстейн посмотрел на Вадимера, который уже дремал, привалившись к плечу Огняны. – Но через два года он станет достаточно взрослым, чтобы даже возглавить войско, при умелом и опытном воспитателе, конечно. Если ваш тинг это одобрит, то на Середине Лета мы справим вашу свадьбу, но ты пока останешься здесь. Так наш конунг получит жену, а Плесков не останется без правителя. Конунг сможет навещать тебя во время летних походов и даже зимовать здесь, если в Западном Ётланде все будет мирно и спокойно, а через два года заберет тебя.
– Если спросят меня, то я скажу, что это очень удачный и выгодный союз, – заметил Зимобор. – Моя сестра слишком молода и красива, чтобы оставаться незамужней, и я не знаю другого человека, который подошел бы ей лучше, чем Хродгар конунг. Я буду рад приобрести за морем такого родича и убедиться, что судьба моей сестры так достойно устроена.
– Хорошо, завтра мы спросим плесковцев, одобрят ли они ваше предложение, – сказала Избрана так спокойно, словно речь шла о статьях торгового договора. Что бы ни происходило, она оставалась княгиней, а княгине не годится, точно глупой девке, убегать за занавеску, чтобы там поплакать от волнения, а потом выйти к сватам, шмыгая носом и теребя уплетки в косе!