Лесная обитель
Шрифт:
«Взгляни на меня, Владычица, – с трудом подбирая слова, молча молила Эйлан. – Защити меня!»
Одна из прислуживавших ей жриц вложила девушке в ладонь маленький ритуальный кинжал, золотой, с изогнутым лезвием. Эйлан, взмахнув кинжалом, резким движением полоснула по кончику пальца. Руку пронзила острая боль, и тут же девушка увидела, как на подушечке пальца выступила густая кровь. Она протянула ладонь над золотой чашей; три красные блестящие капли упали в сосуд. Чаша была до краев наполнена водой из Священного источника, а на поверхности плавали листья омелы. Это было священное
Эйлан почувствовала, что ее медленно поворачивают; сзади в колени врезался край деревянного табурета, ноги подогнулись сами собой, и она опустилась на сиденье. На мгновение девушка вновь испытала приступ головокружения, когда жрецы подняли ее вместе с табуретом и понесли на вершину могильного кургана. Жрицы, прислуживавшие ей, отошли в сторону.
Жрецы запели, и Эйлан показалось, будто она падает, а может, наоборот, возносится ввысь, летит вместе с песней куда-то, за пределы реального мира. Чего же она боялась? – спрашивала себя девушка. Здесь так хорошо: она плывет по воздуху, и ничего ей больше не нужно; у нее нет никаких желаний, она просто радуется тому, что существует…
Эйлан ослепили огни факелов. Внизу стеной толпились люди, черты их расплывались, все лица слились в одно. Собравшиеся не сводили с нее глаз. Эйлан физически ощущала на себе давление этих пристальных взглядов, притягивавших ее к некой точке, которая находилась в пределах земного мира и все же за гранью реальности.
– Дети Дон, зачем вы пришли сюда? – словно откуда-то издалека донесся до Эйлан голос Арданоса.
– Мы хотим получить благословение Великой Богини, – ответил какой-то мужчина.
– Так зовите же Ее!
Эйлан окутали клубы дыма, насыщенного ароматом священных трав. Она невольно сделала глубокий вдох, и у нее перехватило дыхание. Мир закружился перед глазами, она едва не упала с табурета. Эйлан услышала, как кто-то тихо застонал, и с изумлением узнала собственный голос. У подножия кургана гудела толпа. Голоса людей взмывали вверх страстными призывами:
– Покровительница ночной охоты… Ясноликая Матерь… Владычица Цветов, услышь нас. Приди к нам Богиня в Серебряной Колеснице…
«Я – Эйлан… Эйлан…» – кричала ее душа. Девушка из последних сил угасающим сознанием цеплялась за свое подлинное «я», пытаясь отрешиться от гнетущего притяжения людской мольбы, которая отзывалась в ее теле физической болью. В то же время она все сильнее ощущала какое-то давление у себя за спиной, – а возможно, оно скапливалось внутри нее, – требуя, чтобы она подчинилась его воле. Эйлан продолжала сопротивляться этой чужеродной неведомой силе, в судорогах сотрясаясь всем телом. Она задыхалась от дикого ужаса, чувствуя, как эти спазмы все настойчивее и упорнее выталкивают из нее ее собственную сущность. «Помоги мне!» – взмолился дух девушки.
Она резко наклонилась вперед, уткнувшись взглядом в мерцающую гладь воды, и ей послышалось, как внутри нее что-то отозвалось:
«Дочь моя, Я всегда с тобой. Стоит тебе только заглянуть в воды Священного Озера, и
– Смотри в воду, госпожа… – скомандовал рядом чей-то голос. – Загляни в чашу и увидь то, что открыто твоему взору.
Поверхность воды покрылась рябью, затем стали вырисовываться очертания какого-то лика, а когда рябь улеглась, вместо своего отражения Эйлан увидела в чаше совершенно незнакомое лицо. Охваченная паникой, она, рывком вскинув голову, отшатнулась от сосуда и вновь услышала все тот же голос:
«Дочь моя, успокойся. Я охраняю твой дух…»
От этих слов Эйлан захлестнуло сладостное, уже знакомое чувство любви, и, как когда-то, не задумываясь, она отдалась Гаю, девушка, вздохнув, доверчиво скользнула в ласковые объятия Владычицы.
Словно глядя на себя из дальней дали, Эйлан почувствовала, как ее тело выпрямилось, и вот она откидывает с лица вуаль, воздевает к луне руки.
– Смотрите, к нам сошла Владычица Жизни! – звучным голосом объявила Кейлин. – Она здесь, с нами!
От подножия кургана ввысь вознеслись голоса великого множества людей и, словно на гребне волны, подняли ее к тому месту, откуда она могла с изумлением, но без страха наблюдать, как движется и говорит покинутая ею телесная оболочка.
Приветственные крики стихли, и Эйлан вновь опустилась на табурет. Дух, заполнивший ее тело, отрешенный от времени, терпеливо ждал, как отзовется народ на его появление.
– Люди пришли к тебе с вопросами, – сказал архидруид. Он обращался к ней на древнем языке Мудрых, и на этом же языке отвечала ему Великая Богиня.
Задав очередной вопрос, жрец поворачивался к народу и что-то говорил собравшимся на известном им наречии. Истинное существо Эйлан в данный момент пребывало далеко за пределами реального мира, но слова друида она слышала, и, если предположить, что он переводил речь Великой Богини с языка древних, его толкования вовсе не передавали сути того, что отвечала людям Владычица. Это нехорошо, думала Эйлан. А может, она просто плохо слышит то, что говорит архидруид. Но ей почему-то было все равно.
Богине продолжали задавать вопросы, но с течением времени Эйлан стала ощущать, что перестает воспринимать происходящее. Ей показалось, что Арданос, нахмурившись, наклонился к ней.
– Благодарим тебя, Владычица. Теперь ты можешь покинуть тело, которое донесло до нас твою волю. Низко кланяемся тебе. Прощай! – Он взял из золотой чаши веточку омелы и окропил девушку священной водой.
На мгновение Эйлан почувствовала, будто ее ослепили, затем она забилась в конвульсиях. Тело пронзила острая боль, и она погрузилась в темноту, окутанную мерцанием серебряных колокольчиков.
Придя в сознание, Эйлан услышала пение жриц. Она знала эту песню; ей казалось, что когда-то она тоже пела ее. Но сейчас она не могла произнести ни звука: кружилась голова, тело сковала мучительная боль. Тугие венки больше не стягивали лоб; кто-то обмывал ей лицо и руки, затем стал поить водой, что-то нашептывая на ухо. «Это Кейлин…» Эйлан почувствовала, что ее подняли и усадили на носилки.