Лесник: Назад в СССР
Шрифт:
Мы разбрелись по небольшой полянке. Благо бродить можно было где угодно, главное – под ноги смотреть и на «подарок» не наткнуться.
– Кузьмич! Ты там? – снова крикнул егерь. – Выходи, дело есть!
Я шел впереди и заметил, что входная дверь сломана. На досках были следы когтей, на полу рассыпана светлая земля. Смутное чувство закралось в мою голову – а что если…
– Тут было весело! – хмыкнул Монгол, оглядывая дом. – И на ставнях тоже отметины. Будто медведь когтями порвал бы…
Егерь рывком дернул на себя дверь, затем вытащил нож,
– Черт возьми! Это же Кузьмич, – поразился Матвей Иванович.
И верно, на входе, с почти пустой бутылочкой в руке, прямо на полу сидел бледный, как мел, егерь. На лице застыла жуткая гримаса, как будто он чего-то сильно испугался. Рядом разряженное ружье, осколки стекла на полу.
– Э-э, да тут все очевидно, – качнув головой, вздохнул Монгол. – Помер наш егерь. От разрыва сердца…
Глава 4. Рабочая версия
Мне хватило простого осмотра, чтобы понять – смерть наступила около суток назад, возможно, прошлой ночью. Никаких видимых ран на нем не было, крови тоже.
– Что за чертовщина? – тихо пробормотал Иваныч, сняв шапку и вытирая вспотевший лоб. – Что могло его так напугать?
Ответа не было.
Мы просто стояли и таращились то на распростертое тело, то друг на друга. Наконец, слово взял Монгол.
– Кузьмич – бывалый охотник, на кого он только не охотился. Я и не знал, что можно до смерти напугать кого-то. Хотя, возраст…
– Сколько ему было? Шестьдесят пять? Семьдесят?
– Шестьдесят шесть, – ответил егерь. – Войну прошел, половину жизни в лесах провел. Зверя столько видел, сколько ты, Женька, и представить себе не можешь. Волков перестрелял немерено… На медведя ходил не раз. Уж я знаю, о чем говорю, сам не намного моложе.
С его слов было понятно, что заслуг у Кузьмича действительно выше крыши. Вот только для него самого, скорее всего, это не имело абсолютно никакого значения.
Я подошел ближе, наклонился и осторожно вынув из окоченевших рук старика пустую бутылку, понюхал горлышко.
– Спирт! Он что, пил?
– Нервы в порядок приводил? – предположил старик.
Простого осмотра внутреннего пространства избы хватило, чтобы понять – Степан Кузьмич не просто помер, безвылазно сидя внутри. Он явно пытался забаррикадировать оба окна и дверь, используя подручные средства. Ставни были завалены шкурами и скарбом, а рядом с дверью лежали разбросанные дрова. По имеющимся отверстиям и выбоинам, стало понятно – он от кого-то отстреливался, при этом использовав весь имеющийся боезапас. И судя по всему, старик провел в зимовье не одну ночь.
И никакого объяснения этому не было…
– Ума не приложу, что могло настолько сильно его напугать, что он забаррикадировался в доме? – повторил свой вопрос егерь. – И вам не кажется, будто бы он боялся выйти наружу?
– Кстати… Почти вся вода
Мы переглянулись. Сильное заявление.
– Все так. Съестных припасов почти нет, – подтвердил Монгол, указывая на стол. – В зимовье всегда должен быть запас еды на три-пять дней, как минимум. А здесь почти пусто. Хотя его вещевого мешка я не вижу.
На обеденном столе действительно стояло несколько пустых консервных банок, валялась грязная алюминиевая вилка и недоеденный кусочек вяленого мяса, крошки от сухарей. Фляга для воды оказалась пустой и лежала на полу, а отдельное ведро для питьевой воды, почему-то было перевернуто. А в дальнем углу действительно было что-то вроде временного нужника.
Я невольно вздрогнул. Даже представить страшно, что испытывал старик, последние дни находясь в творящемся кошмаре… Мистика какая-то.
В общем-то, все так или иначе говорило о том, что старого егеря загнали в дом… Организм у него уже совсем не тот, что в молодости, эмоции зашкалили, вот сердце и не выдержало. Но, черт возьми, до какой же степени нужно было напугать человека?
– Почему у него на ноге только один сапог? – спросил я. – Где второй? И где может быть его вещевой мешок?
И верно, ни того, ни другого нигде не было. Как будто Степан Кузьмич спасался бегством и потеряв их, вбежал в дом уже в таком виде.
– Говорю же, нечистая сила объявилась в лесу! – уверенно заявил Иваныч, поежившись, словно от холода. – Сначала кабаны разодранные, потом лосиха. Теперь это.
– Так, стоп. Осади коней, Иваныч! – повысив голос, возразил я. – Не факт, что все это как-то взаимосвязано. По крайней мере, уж смерть егеря точно!
Старик пробурчал что-то невнятное.
– Взгляните на дверь, – заметил Монгол, осматривая засов. – Ее пытались ломать, одна из петель частично вырвана с гвоздями, щепки торчат. Кузьмич несколько раз в нее стрелял. И ставни… Они все подраны. Нет, ну можно, конечно, и ножом так покарябать, но зачем?
На это ни у кого ответа не было.
– Давайте мыслить рационально! – я взял инициативу на себя. – Иваныч, что за хищник может обитать в этих землях, у которого есть когти?
– Медведь. Рысь, – помедлив, ответил тот. – Но ни один из них не стал бы ломиться в дом, особенно, если там вооруженный человек. Кузьмич без раздумий стрелял во все подряд, любой зверь убрался бы куда подальше.
– А он мог быть заражен бешенством?
– Кто? Кузьмич? – не понял старик.
– Тьфу ты. Зверь!
– Мог, – в один голос отозвались Монгол с Иванычем. – Хотя и маловероятно.
– Так, раз есть следы когтей, значит, волк из подозреваемых исключается? – уточнил я.
– Да йопта… Ну, какой волк? Считаю, что это вообще был не зверь, – возмутился егерь. Кажется, он не на шутку струхнул, что меня удивило. – Я никогда не видел, чтобы зверь так настойчиво пытался вломиться в зимовье!