Лесник

Мельникова Надежда Анатольевна

— Следователь московской полиции Суляев, он расследовал Сонино исчезновение. Мы приехали на опознание.

Лесник прищурился и очень внимательно посмотрел на грузного мужчину, по-хозяйски усаживающегося на переднее сидение. Соня улыбнулась: когда она вломилась к Улфу в хижину, он изучал ее точно также.

Майор уселся на заднее сидение, а Данила попытался разместиться с другой стороны.

— Логичнее будет, если я сяду в середину, — покачала головой Соня, вздыхая, — я меньше всех место занимаю.

Данила вцепился в дверцу автомобиля, раздумывая, и, наконец, пропустил жену вперед. Теперь она оказалась

зажатой между мужем и лесником. Соня тут же окунулась в его знакомый запах. Как же она скучала поэтому, там, в лесу, она постоянно чувствовала его, а здесь, в больнице, потеряла. И теперь она глубоко и часто дышала, закрыв глаза. Его нечаянная близость пьянила, как будто специально, хотя Соня не могла утверждать с точностью, Улф сел шире и теперь его бедро плотно прилегало к ноге девушки. Внутри тут же стало горячо. Тепло большими волнами прокатывалось по всему телу сверху вниз и возвращалось обратно. Это ощущение твердых мышц, сильного тела рядом, его тела, будоражило. Ей хотелось плюнуть на его жену, на своего мужа, на Суляева и забраться к Улфу на колени, запустить руки в волосы и целовать, пока воздух в легких не закончится, затем остановиться на секунду, чтобы, взглянув в глаза, наполниться их огнем и снова целовать до боли в губах. Изучать его тело по миллиметру, трогать везде, где только захочется. Покусывать его губы, посасывать язык и упиваться их близостью как розовой сладкой ватой. Она бы ласкала его сама, не стесняясь, пусть бы сжимал ее бедра, а она клала бы руку на его твердую, широкую грудь. И если бы потом ее убили, плевать, все равно после такого поцелуя жизнь потеряла бы половину красок.

— Соня, ты согласна со мной? — голос мужа прозвучал как-то слишком громко.

Девушка вздрогнула, но не сдвинулась ни на миллиметр, не давая их телам разделиться, пусть хоть так.

— Я говорю, что ничего не было бы, если бы он, — кивнул в сторону Улфа, — не завел тебя в западню и не использовал, как пушечное мясо. Теперь по его милость мы вынуждены бежать из больницы и верить ему на слово, что тебя якобы хотят убить.

Соня даже не сразу поняла, о чем говорит Данила. Он что, совсем чокнулся? Она только хотела заступиться за своего спасителя, но Улф не удостоил ее мужа даже взгляда:

— Отправить красивую женщину одну, — его голос был спокойным и, кажется, заявление Данилы совершенно не вывело его из себя, — было удачным решением!

Соня непроизвольно положила свою руку на бедро. Тоже самое сделал Улф, не поворачиваясь. Их мизинцы соприкоснулись. И видит бог, она скорее отрубила бы себе руку, чем позволила этому прекратиться. Никто не убрал ладони, как бывает, если вдруг малознакомые люди хотят избежать лишнего контакта. Девушка так и не поняла, произошло это специально или случайно, почувствовал ли он тот электрический ток, что прошиб ее насквозь от этого едва заметного прикосновения ребрами ладоней. Да кто бы такое заметил? Разве что тот, кто горел изнутри.

Вот ведь как бывает жила она себе, жила, вся такая правильная и порядочная, даже дорогу в неположенном месте не переходила, и вдруг стала зависимой, будто конченная наркоманка. И она сама в этом невиновна, так вышло и все тут. Странным стечением обстоятельств именно он смог поднести спичку к забытой кем-то конфорке и, слава богу, пока не произошло взрыва, только резкий всполох

и яркий огонь внутри несчастной девушки.

— С ней могли сделать что угодно, кто-то мог захотеть сделать с ней что-то такое…, — не договорил Улф.

А Суляев встретился с ним глазами в зеркале заднего вида.

— Вы, например, — широко улыбнулся следователь.

— Прекратите. Если кому-то что-то не нравится, он может отправляться в Москву, — заступилась за лесника Соня.

Вообще-то она имела в виду Суляева, но прозвучало как-то двусмысленно, и Улф улыбнулся. Она увидела его отражение в окне автомобиля, частицы света вступили в контакт с поверхностью стекла таким образом, что Соня сумела поймать его взгляд. Горячий, яркий, прожигающий до костей. От такого хочется скинуть одежду и бежать в теплое ночное море, под светом лимонного полумесяца.

— О-о, Данила, да у вашей жены яйца побольше ваших будут, — пошутил Суляев.

Ульф ухмыльнулся, облизнув нижнюю губу, а Данила закатил глаза к небу.

— Дорогая Соня, мне все нравится! Во-первых, у вас весело. А дома что? — пожал следователь плечами, — убийство пожилых женщин ради пенсии, бытовые разборки алкоголиков, случайно упавшие на соседей деревья во время дележки территории. Скукотища! Но все будет гораздо проще, если Соня расскажет всем нам, как умудрилась заблудиться, а доблестный майор поведает кто эти люди, избившие бедную девушку.

В салоне повисла тишина.

— Вот видите, — пожал плечами Суляев, продолжая выступать с переднего сидения.

Все это время девушка за рулем молчала. Да и вряд ли она знала русский язык. Соня рассматривала жену Улфа с едва скрываемой завистью. Она была красивой, даже чем-то похожей на него. Светлые длинные густые волосы, огромные глаза и ноги такой длины, что едва помещались в автомобиле. Говорят же, что с годами муж и жена становятся схожи между собой. Неожиданный приступ ревности заставил Соню убрать руку и отодвинуть ногу, чтобы их бедра перестали касаться друг друга, но Улф похоже не разделял Сониного настроения. Когда она отодвинула ногу, Улф едва заметно, медленно, без лишних движений отклонился от окна в другую сторону и теперь прижимался к ней половиной всего своего тела. Она чувствовала его сильные мышцы, крепкое плечо, ощущала дыхание и тепло.

«Вот же гад», — подумала Соня.

Автомобиль остановился где-то за городом. Снова пахло лесом. Несмотря на все ужасы, что пережила Соня, этот чистый, душистый запах казался ей родным и знакомым. Муж обнял супругу за плечи, провожая к небольшому двухэтажному дому. Жена Улфа обогнала их, торопясь к стоящему возле входной двери молодому мужчине, недолго думая, она поцеловал его в губы, по-хозяйски перешагивая через порог.

Шокированная увиденным Соня повернулась к Улфу, выдавая себя с головой:

— Кто это? — спросила она, оказавшись внутри дома, в то время как Данила задержался в дверях с Суляевым.

— Сестра моя, — подмигнул он девушке, — что, приревновать?

— Очень надо, — по-детски огрызнулась Соня, чем изрядно повеселила лесника, — а девочка? — как бы невзначай снова поинтересовалась она.

— Племянница. Природа забавно пошутить, у нас с Линдой разные матери, а Лили походить на меня.

— И она, как и я, боится пауков, — улыбнулась Соня, встретившись с Улфом глазами.