Лесной дом
Шрифт:
— Что будете делать, леди Алиссия?
— Вернусь домой, — ответила она, немного помедлив, потому что не сразу догадалась, о чём его вопрос.
— Жизнь несправедлива, да? — ухмыльнулся он.
— Что жизнь несправедлива — это можно пережить. Но что несправедлива она беспричинно — понять трудней.
— Так уж и беспричинно? — хмыкнул богатырь.
— Дан Герхард, попробуйте убрать из моей задачи одно условие — придуманную кем-то мою неверность. И скажите мне: кому выгодна моя смерть — смерть жены дана Маркаса, который меня ещё и в глаза не видел? Не обессудьте и не злитесь на меня, но подозреваю,
На этот раз он помедлил с ответом, хотя она в душе аж пригнулась, ожидая гневной отповеди за «поклёп на мужа». А потом вдруг заглянул ей в глаза:
— Вы недавно плакали, леди Алиссия?
— Больше не буду, — снова невольно улыбнувшись, пообещала она и кивнула на лес: — Дан Герхард, а ведь здесь правда красиво, да?
Он развернулся и пошёл в «сени», на ходу что-то невнятно, но беспокойно бубня.
Алиса же постояла ещё немного, пока не продрогла в утренней прохладе, остыв после глупой, по сути, работы.
…Уезжали, напившись чаю, предложенного хозяйкой, и не поделившись своими припасами. От супа с крольчатиной отказались… Кун не спустился, хотя его помощи Алиса и не ожидала. Почему-то показалось после вчерашнего, что и всадники Герхарда, и Кун, в котором оборотня сразу признали, соблюдали между собой насторожённый нейтралитет.
Всадники торопились. Возможно, спешка была оправдана тем, что их раненый слишком плохо себя чувствовал. Его буквально уложили на лошадь и чуть не связали, чтобы на ходу не упал. И уехали… А, нет. Алиса ещё заметила, что Мичил, смеясь, что-то рассказывал Герхарду, а тот оборвал его весёлый рассказ, вдруг рявкнув на него. Но что?
Постояла, постояла на крыльце. Не провожая, а просто как-то неудобно было не выйти. Мельком отметила, что после рявканья Герхарда Мичил стегнул свою лошадь, посылая её в начало маленькой группы.
Минуты спустя дорога от лесного дома опустела, благо что неподалёку был поворот… Алиса постояла ещё немного. Все мысли равнодушно кружили вокруг одного: «Даже не предложили помочь с нашим возвращением домой. Могли бы до перекрёстка довезти — не такие уж мы тяжёлые…» И зашла в дом.
Виктор и Лула как раз заканчивали уборку в холле. Счастье, что ни одна лошадь не намочила временный приют, а две лепёшки — это не страшно. Алиса помогла Луле домыть пол, пока Виктор сдвигал на место мебель. А когда они оглядели холл, чтобы убедиться, что больше нет беспорядка, Виктор сказал:
— Лиска, ты бы поднялась к Куну. Что-то с ним не то.
— Поднимусь, — согласилась сестра. — А вы пока идите на кухню и готовьте завтрак.
— Лула! — позвал Виктор. — Идём на кухню!
Белобрысенькая охотно помчалась на его зов. С отъездом всадников Герхарда она вообще оживилась, несмотря на будущие печальные события.
Алиса же поднялась в коридор второго этажа. От его начала она сразу заметила, что три матраса, в том числе и её, убраны. Наверное, брат с Лулой постарались. А вот матрас Куна на месте. И… Кун не успел «спрятаться». Он сидел на своём матрасе, прислонившись к стене и подняв правую штанину до колена. Сюда, в начало коридора, солнце не попадало, но утро было в разгаре, так что девушка ахнула при виде чёрной раны чуть ниже колена оборотня и красных пятен вокруг неё.
— Ты ранен, Кун?
Сразу вспомнилось,
— Я думала, вы только потеряли много крови, а у вас…
Она представила дальнейшее, и стало трудно дышать. К Куну она привязалась как к хорошему знакомому или даже — к другу. И… что теперь делать?.. Эти красные пятна вокруг раны… Инфекция начала распространяться?.. Перед глазами сразу: Кун обещал вывести их до перекрёстка, а что получается? Впрочем, до перекрёстка и сами дойдут. Уж увидеть, как дорога от лесного дома вливается в иную дорогу, нетрудно. Но как оставить Куна в доме, куда после заката припрутся измигуны?!
— Если вы поможете мне дойти до трав, — прошептал Кун, снова откидываясь к стене, — я смогу найти то, что мне нужно. — И сумел криво улыбнуться. — Одним подорожником сейчас мне не обойтись.
— А что потом? — настаивала девушка, садясь перед ним на колени и уже с ужасом глядя на него. — Потом вы вас втащим в дом… и…
— И уходите, — беспрекословно велел оборотень. — Вы должны уйти ближе к обеду.
— А вы?!
Кун слабо пожал плечами, но твёрдо сказал:
— Останусь!
— Мы сумеем пережить здесь ещё одну ночь и отбиться от этих тварей, — жёстко сказала Алиса, которая быстро пришла в себя и немедленно начала думать, как исправить ситуацию, — а завтра вы придёте в себя и сможете покинуть этот дом вместе с нами.
Он покачал головой.
— Дом каменный, но внутри большинство переборок деревянные. Если измигуны сумеют расширить хоть одну прореху в стенах или в печных трубах, они легко достанут нас. — Он замолчал, опустив голову, но Алиса успела заметить, что он хмурится, как будто… Как будто он что-то знает, но не верит, что это нечто они сделают.
— Рассказывайте, — скомандовала девушка. — И побыстрей. Иначе позже будет не до того. Вы явно знаете об измигунах что-то такое, что…
И оборотень рассказал.
Измигуны — в определённой степени каннибалы. Им абсолютно всё равно, что и кого есть. И в каком состоянии. Если к месту, где прячутся эти твари, отнести трупы их сородичей, следующей ночью они у лесного дома не появятся.
— Вот как, — задумчиво сказала Алиса. — Значит, на сегодня у нас несколько небольших дел. Отвести или отнести вас к травам, где вы найдёте то, что вам нужно. Затем поиски измигунов. Затем — переноска трупов к тому месту. Восемнадцать штук. Пока они их доедят… Интересно, а сколько их вообще осталось.
Оборотень вновь приподнял плечи.
Алиса встала. Подумала немного.
— От мяса вы в любом случае не откажетесь, — заключила она. — Сейчас принесу вам завтрак. Рану не трогайте. Перед тем как вас отвести на поляну, мы перевяжем её чистыми тряпками. Всё, я побежала.
На кухне она быстро объяснила ситуацию с Куном. Если за Виктора она была спокойна, то от Лулы с тревогой ожидала возражения.
Но белобрысенькая чашки с крольчатиной быстро поставила на поднос и вопросительно взглянула на хозяйку. Алиса добавила к завтраку оборотня свою чашку — ели сплошное мясо, потому что вчера наварили много — и жаль оставлять в доме, который вот-вот покинут. И побежала снова наверх, где собиралась устроить совместную трапезу с оборотнем.