Лесной дом
Шрифт:
— Почему вы не подняли леди?!
Три девицы насморочно залепетали, что они испугались: а вдруг леди померла?
Дядечка, решительно кряхтя, нагнулся над Алисой, и та испугалась: неизвестный всё-таки достаточно преклонных лет, а вдруг сам загнётся, поднимая такую тяжесть, как она? И шустро вскочила, оглядываясь по сторонам. Чуть не упала, потому что наступила на край длинного-предлинного платья — точней, на одну из юбок этого платья. А ещё потому чуть не упала, что тело плохо повиновалось. Будто належалась, да и простыла, пока «помирала». Но по сторонам (сообразилось) лучше потом глазеть. А сейчас неплохо бы выяснить, что происходит.
— Вы
Дядечка разогнулся и выпялил глаза на неё.
— Леди не помнит? — осторожно спросил он, а потом словно бы спохватился и обошёл Алису, чтобы аккуратно дотронуться до её затылка.
Аккуратно-то аккуратно, но… Она охнула от боли и отшатнулась.
Дядечка немедленно вновь оказался перед её глазами. Заглянул в её глаза, потом опустил взгляд на свою ладонь, покрасневшую от размазанного пятна крови.
Алиса уставилась через его плечо на движение двери и поняла, что у неё кошмары или она просто-напросто сошла с ума. В комнату, которую она так и не успела толком рассмотреть, тихонько вошёл её младший брат, держась так, словно готовился в любой момент сбежать. «И одетый архаично», — глупо додумала она. Хотя надо отдать должное Виктору, выглядел он в этом архаичном чуть ли не изящно — неожиданно стройненький и тонкий. Настоящий вьюнош!.. И уж совсем не мешковатый и неуклюжий, как дома, а очень собранный. И со шпагой, кажется, на боку. В общем, опять-таки — обалдеть!
Кто-то крепко взял её под локоть и медленно, словно остерегаясь, что она на следующем шаге вновь хлопнется в обморок, подвёл её к старому креслу с облезающей лохмами обивкой. Уже под оба локтя он, тот самый дядечка, усадил её и сел сам — в такое же кресло напротив. Кажется, и он собирался с мыслями, чтобы заговорить с ней, а потому Алиса, ошалевшая от причудливой ситуации, всё-таки успела обвести ищущими и изучающими глазами помещение, в котором находилась.
Просторно, но заброшенно — первое, что пришло в голову. Даже на полу — не просто грязь, но много залетевшей откуда-то палой листвы. И… довольно-таки прохладно. И мебель — мало того, что её очень мало, так ещё и такая, какую увидишь только в кино, если собралась на просмотр исторических фильмов. Да что ж такое…
— Итак, леди Алиссия, вы ничего не помните, — всё ещё осторожно начал дядечка. — А кого из присутствующих вы знаете?
Леди Алиссия? Кажется, её недавно так кто-то называл. Но кто… Чувствуя себя рыбой, которую разыгравшаяся морская стихия выбросила на берег, и страшно боясь не попасть в нужный ответ, Алиса нерешительно откликнулась:
— Я не помню вас и этих девушек. А вот там, кажется, стоит мой брат.
— Ну… примерно так я и предполагал, — кивнул дядечка. — У вас частичная потеря памяти. От падения. Вы споткнулись на пороге. Вы не помните недавних событий, но помните прошлое. Прекрасно. Значит, я могу объяснить вам, что происходит. Меня зовут дан Бартлей. Мой дорогой племянник, дан Маркас, используя доверенность, женился на вас — по требованию короля…
— По доверенности — это как?! — поразилась Алиса, в душе ужаснувшись: «Я?! Чья-то жена?!»
— Доверенность вручена мне, — недовольно, что перебили, ответил дан Бартлей и тут же добавил, справедливо рассудив, что непонятливой дамочке придётся объяснять и остальное: — А по требованию короля, потому что у племянника поместье почти разорено,
— И… что дальше? — помолчав, спросила Алиса. Что-то она начала подозревать, что дядечка дан Бартлей не договорил и что есть кое-что ещё, что ей после его слов, возможно, здорово не понравится.
— Вчера, когда мы тронулись в путь, чтобы довезти вас до замка вашего мужа, в имение вашей матери (точней, на полдороге до него отсюда) примчался гонец от вашего мужа. — Дан Бартлей поморщился. — Мой племянник выяснил, что берёт вас не…
Он споткнулся на слове, и Алиса удивлённо уставилась на него.
— Берёт вас с пятном на репутации, — раздражённо выпалил дядечка.
Алиса медленно начала подниматься кресла. Такого объяснения она не ожидала — и среди всех новостей эта больше всего ударила по… самолюбию. Когда она осознала, о чём подумала, вскинула брови: «У меня есть самолюбие?» Встав полностью и выпрямившись, она сквозь зубы холодно спросила:
— У меня?! Пятно на репутации? Это что ещё за вымыслы?!
— Мой племянник, — не обращая внимания на её возглас, продолжал дан Бартлей, — решил проблему по-своему. Он отдаёт вам свой лесной домик и не желает видеть вас никогда в своём замке. Оставляет вам собранную вашей матерью одежду и те съестные припасы, что она приготовила в дорогу. Этих трёх девиц, которых он выдал вам как личную прислугу, и двух мужчин во главе со мной — как ваше сопровождение, он отзывает в свой замок. И будет присылать продукты со своего стола.
— Звучит оскорбительно, — процедила Алиса, чувствуя, что ещё немного — и взорвётся.
— По вине согрешившей супруги, — напоминающим тоном откликнулся дан Бартлей.
— Удобно! — уже озлясь, рявкнула Алиса. — Обвинить — обвинил, и доказывать ничего не надо?! У вас всегда так? Кто-то придумал на кого-то навет — и тот сразу виноват? А если те слова клеветой были?
Выкричала обиду. И, только хотела упомянуть о презумции невиновности, пока дядечка искал ответ на её рявканье, как вдруг поняла: а ведь это хорошо, что её оставляют здесь, в так называемом лесном домике. Одиночества она не боится. И для начала всё-таки неплохо бы понять или узнать, куда они с братом попали. А, кстати, брат не уедет ли туда, откуда её вывезли? Господи, а ведь дома, в «родовом гнезде», ещё и мать должна быть?! Ой… А отец, интересно, тоже там? Или у него снова… чужая им семья?.. А узнав обо всём, уже потом добиваться справедливости. Да и нужна ли ей эта справедливость — быть замужем за незнакомым мужиком, который ей вроде как… называется муж? Ишь… По доверенности женили. Не глядя на невесту. Не спросясь у неё, хочет ли она в такое замужество… Ну и порядки здесь…
— Ладно, — опережая реплику дана Бартлея, сказала она. — Я останусь здесь. Поживу. Может, мне здесь и понравится.
По его ехидной ухмылке сообразила: «Понравится? Вряд ли…»
«Ничего. Работы я никогда не боялась…»
Дан Бартлей, всё так же ехидно ухмыляясь, свысока попрощался и вышел из помещения. Следом упорхнули неизвестные нюни-девицы. Брат остался. Захотелось хмыкнуть: ну и как тебе здесь без компьютера? Но хмыкать некогда.
В тишине, гулкой из-за громадной пустоты в помещении, отчётливо послышались крики «со двора», ржание лошадей, грохот копыт по явно мощённому двору. А потом все эти звуки медленно уехали далеко-далеко и стихли.