Лесной фронт. Дилогия
Шрифт:
— Селиванов, как дела?
Я подполз к лежащему у края обрыва Сереже.— Все спокойно, командир, — доложил тот, черкая что-то в своей тетрадке. Молодец! С полученным заданием справляется.
Окинул взглядом минное поле, по которому ползал ночью. Главное, что меня интересует, — это не оставил ли я следов, которые будут слишком уж бросаться в глаза. Вроде ям не видно… В некоторых местах — там, где я, судя по всему, проползал, — трава примята, но не критично. Думаю, не заметят.
— Ты хоть спал?
Вместо ответа, Селиванов, не отрывая глаз от дороги, покачал головой.— Передай кому-нибудь тетрадь и иди поспи. — Увидев, что Сережа собирается
— Вот и хорошо. А я пойду посмотрю, что там с минами.
Девять длинных деревянных ящичков лежат рядком на земле, а возле них дежурит Шпажкин.
— Не трогали? — спросил я скорее для порядка.
— Нет, — ответил он, поднимаясь.
— Да сиди ты… — махнул рукой я, а потом изменил решение: — Нет, собираешь всех, кроме тех, кто дежурит, и идете в другой конец оврага. А я тут пока поработаю.
Смысла, конечно, в этом немного — учитывая длину оврага, если рванет, то… Ну, все же больше шансов остаться в живых, чем если бы все любопытной толпой собрались в кружок над минами.
Так, что здесь у нас? Я взял одну из мин и отнес ее чуть в сторону от остальных. Длинный, узкий «гробик» из окрашенных в зеленый цвет досок. В длину — больше полуметра и где-то… Я представил себе спичечный коробок, который, как известно, пять сантиметров длиной… Ну да, сантиметров пятнадцать. Так, это у нас верх. На крышке, действительно напоминающей крышку гроба, красуется черная надпись «ТМД-40». Ясно… Танковая мина чего-то там (деревянная?), образца 1940 года? Подергал крышку — прибито гвоздями. А с других сторон что? На двух противоположных сторонах прибиты деревянные квадратики. Соскреб с них землю. Просто деревянные квадратики… А крышка-то не перекрывает эти боковые стенки! А ну-ка! Потянул один из квадратиков вверх — есть! Чуть поддалось! Еще счистил землю, просунул в образовавшуюся щель кончик острия штык-ножа, повернул — стенка легко, если учитывать рычаг, скользнула по пазам вверх. Отложил ее в сторону. А что внутри? А там, сантиметрах в трех-четырех от паза, стенка какой-то коробочки, явно вставленной через это отверстие. Но это не главное. Я аж отшатнулся, когда увидел, что из отверстия посреди этой стенки торчит кусочек… Блин, как знал, что МУВ попадется! Мать его так и эдак!
Снова захотелось курить. Настолько сильно, что я даже подумал, не стрельнуть ли табачку у кого-то из бойцов. И плевать на то, что негоже командиру у бойцов табак просить… Нет, унюхает кто-нибудь проходящий мимо… Сделал несколько глубоких вдохов, глотнул воды, снова несколько вдохов…
Что я знаю о взрывателях МУВ? Напротив ударника должно быть два отверстия — для боевой и для предохранительной чеки. Есть. Как раз у самого края, торчащего из стенки кусочка, вроде какое-то отверстие… Дальше. Фактически это взрыватель натяжного действия. Для растяжек. Но хитрые советские инженеры превратили этот взрыватель в универсальный — просто поиграли с формой чеки, и, в зависимости от этой формы, взрыватель может работать как нажимной. Самое паскудное — любая чека там держится настолько слабо, что может выскользнуть даже от малейшего усилия! Кстати, а какое усилие «по паспорту» требуется? Ладно…
Я снова принялся изучать конструкцию мины. Так, а с другой стороны? Вторая стенка поддалась так же, как и первая. Е-мое! Еще один МУВ! Это уже, по-моему, перебор. Я понимаю инженеров — на какой конец мины ни наедешь, все равно взорвется. Но мне теперь иметь дело с двумя мувами! А если попытаться вставить предохранительную чеку? Подумав, я решил даже не пытаться. Во-первых, ничего подходящего — ни гвоздя, ни проволоки — под рукой нет (не совать же туда щепки!), а во-вторых, слишком ограниченное пространство внутри ящичка, чтобы я загорелся желанием работать там на ощупь. Вытащить коробочки со взрывателями? Не-е-е, на фиг!
А если зайти с другой стороны? Я снова попробовал, насколько прочно держится верхняя крышка. Так, посмотрим. Ничего выступающего на крышке, чтобы можно было сказать: «Нажимаем вот на эту пимпу, и взрыватель срабатывает», — нет. Значит, взрыватель срабатывает от того, что танк проламывает деревянную крышку. Возможно, там внутри есть какой-то рычажок, который извлекает чеку из взрывателя… А если снять эту крышку? Видно же, что конструкция — простая до примитивного.
На гвозди ушло около получаса. Не то что их было слишком много, но… И гвозди мелковаты, и инструмент не совсем подходящий, и руки трусятся, и пот глаза заливает. Зато в конце концов все гвозди оказались у меня в кармане. Теперь сама крышка — очень осторожно, стараясь заметить любое малейшее сопротивление, я приподнял ее и отложил в сторону. Так и есть — с двух концов ящика расположились две коробочки с небольшими рычажками, за которые были зацеплены поблескивающие чеки взрывателей. А между этими коробочками — семь завернутых в промасленную бумагу брикетов. «Тол. 400 грамм», — прочитал я надпись на одном из брикетов. Ну, хоть что-то хорошее. Не надо ничего выплавлять, высыпать… Все прямо в заводской обертке! Грузи себе в мешок и тащи домой. Кстати, а тола в общем сколько? Семь на четыре — два килограмма восемьсот граммов получается. Умножаем на девять — это я больше двадцати пяти килограммов тола за ночь натаскал! Хотя для серьезных дел — маловато.
Я аккуратно вытащил брикеты из деревянного ящика и положил на землю. Теперь разберемся со взрывателями. Не бросать же добро, в самом деле! Без крышки ведь они стали гораздо доступнее. А у меня теперь еще и гвозди есть, которые можно использовать как предохранительную чеку. Осторожно, гораздо осторожнее, чем до этого работал с миной, дотронулся гвоздем до отверстия предохранительной чеки. Прошел! Гвоздь прочно зафиксировал ударник. Загнуть бы его еще чем-нибудь для верности, да плоскогубцы — такая же мечта, как фонарик ночью. Вытащил коробочку, аккуратно отцепил боевую чеку от рычажка… Дзинь! Чека, выскользнув, упала на дно коробочки, и я замер, затаив дыхание. Только через несколько секунд понял, что, если бы взрыватель сработал, я бы уже остался как минимум без пальцев. Вот ведь пакость! Безжалостно круша деревянный механизм, вытащил взрыватель и чеку. О, как придумали! Чека похожа либо на букву «О» с небольшой прорезью, либо на почти замкнувшуюся букву «С». Это мы ее вставляем вот так, чтобы прорезь оказалась снизу, цепляем за рычажок… Когда рычажок тащит чеку вверх, то она выскальзывает и… Поставив на всякий случай боевую чеку на место, хорошо задвинув ее в отверстие при этом, я вывинтил из взрывателя запал. Все! Теперь не опасно. Но все же «предохранительный гвоздь» чуть загнул о рукоятку штык-ножа. Так же расправился и со вторым взрывателем.
— Шпажкин!
Боец подбежал и замер, глядя на раскуроченную мину.— Возьми всех, кто свободен, и сюда.
Когда передо мной выстроились трое, не задействованных в наблюдении за местностью, я указал на целые мины:
— Вытаскиваете гвозди из крышек. Только осторожно — так, чтобы ни одна мина не шелохнулась и крышка ни на миллиметр не сдвинулась! Когда с первой миной покончите — позовете меня. Задача ясна? Выполнять!
Быстрый взгляд на небо сообщил, что до наступления темноты, когда мы сможем убраться отсюда, осталось еще часа полтора. Мы сидели, прислонившись к стенкам овражка, на дне которого лежали аккуратно сложенные вещмешки с двадцатью пятью килограммами тола и груда раскуроченных деревянных коробок, из которых мы этот тол извлекли. Бойцы сидели с откровенно скучающим видом. Шпажкин — тот вообще спал, уютно устроившись под сенью нависающих ветвей куста. Кое-кто, поглядывая на него, явно раздумывал, а не последовать ли хорошему примеру. Учитывая, что всю ночь придется шагать по полям-лесам, часик сна был бы совсем не лишним.
— Сережа, разбуди его. — Я кивнул на Шпажкина, отметив несколько удивленных взглядов. Даже Селиванов удивился, с какой стати я решил разбудить бойца, хотя до темноты еще далеко. Однако мою просьбу выполнил.
Семь пар глаз, одна из которых продолжала сонно моргать, выжидающе уставились на меня. Я откашлялся, все еще раздумывая, как сформулировать то, что хочу сказать.
— В общем, ситуация такая, бойцы… — Рассказ о разговоре с Кожешихой не занял много времени. Окончив описывать наш диалог, я чуть помолчал. Судя по реакции, а точнее — слабой реакции моих бойцов, потребуются дополнительные объяснения. Правда, вопросов пока никто не задавал. Все терпеливо ждали, что я скажу дальше.