Лесной хозяин
Шрифт:
Марфа подумала. И выдала:
— Недавний он.
— То есть?
— С-с-слугою хозяину с-с-стал — недавно. Не вс-с-стречала я его прежде.
— Угу. Всё?
Марфа кивнула.
Н-да, негусто. Хотя, объективно — уже кое-что. Среди охотничьей братии не так много любителей рядиться в красные камзолы. Наши цвета — серый, коричневый, зелёный. Те, что сливаются с листвой и в лесной чаще выглядят незаметно. Чем незаметнее, тем лучше. А красный камзол — дурь какая-то. И слугой лешего стал недавно…
В этот момент в голове у меня щёлкнуло. Пока не догадка — предвестник догадки. Понимание, что знаю человека, о котором говорит Марфа. Только вспомнить не могу. Сам — не могу. Есть мнение,
— Вот что, подруга. Как хозяева проснутся, передай, что господин Давыдов утёк по неотложным делам. Благодарит за приглашение, кланяется, и всё такое. Ну и тебе — спасибо за помощь, само собой.
— Уез-з-зажаешь?
— Угу. Уже такси вызвал. Не скучай.
Я подмигнул Марфе и изобразил на деревянном полу беседки знак Перемещения.
Через минуту, выйдя из кабины переноса в своей башне, сбежал по лестнице вниз. Растолкал спящего Захара. Он, как и предполагал, успел вернуться в усадьбу вместе с каретой.
— Чего? — обалдело спросил Захар. — Какой еще штурм?
— Мозговой. Брейнсторм. Это когда люди думают вместе. Городят любую херню, какая приходит в голову, и в процессе этого штурма рождается рациональное зерно.
— Побойся бога, Владимир, — Захар попытался натянуть на себя одеяло. — Какие тебе ещё зёрна, посевная месяц как прошла…
— Не спать, — приказал я. И сдёрнул с Захара одеяло. — Я буквально только что узнал, что охотник может переметнуться на сторону тварей. И служить, например, лешему. Ты слышал о таком?
Захар вдруг побледнел. Потом затрясся.
Я нахмурился.
— Та-ак…
— Я уйду, — Захар вдруг вскочил. Принялся натягивать штаны. — Сей же час уйду! Понимаю, что больше уж видеть меня не захочешь. Спасибо тебе, Владимир, за…
— Отставить истерику! — рявкнул я. Хлопнул Захара по затылку. — Ты охотник или кисейная барышня? Что ещё за сопли?! Говори толком, что случилось?
— Да чего говорить, коли ты и так всё знаешь, — Захар шмыгнул носом.
— Ничего я не знаю. Кроме того, что нечисть охотников на свою сторону перетягивает. Что тебе об этом известно?
Захар глубоко вздохнул. Сел на кровать. Принялся рассказывать:
— Когда меня из охотников выгнали, я ж про амулеты — не сразу сообразил. До того мыкался, не знал, куда и податься. С детства ведь при охотниках, другой работы не знаю. Родни — только сестра, да у неё своя семья, детишки. И куда я, здоровый лоб, приду — на шею садиться? Да и стыдно было признаться, что не охотник больше… В общем, с хлеба на воду перебивался, а потом решил в Смоленск податься. Думал, может там работу найду… И вот по дороге ночевал в стогу, недалеко от леса. А проснулся оттого, что почувствовал — рядом кто-то есть. Глаза открыл, по сторонам гляжу — никого нету. А я же чувствую, что есть! Ну, думаю, вот и смерть моя пришла. Явилась нечисть по мою душу, а я и сделать ничего не могу! Перекрестился, давай молитву читать. А он вдруг засмеялся.
— Кто — он?
— Ну, тот, кого я не видел. И говорит: перестань, щекотно мне! Что, говорит, выперли тебя братья-охотники?.. Не ко двору пришёлся?.. Я молчу. Чего отвечать-то? А он, по-ласковому так: не оценили, значит. Ну да не беда. Им не нужен — мне сгодишься. Я и награждать умею получше них. От охотников ты ничего, кроме пинков да ругани, не получал, а моим слугой станешь — королем ходить будешь. Силы в тебе прибавится. Всем, кто тебя обижал, отомстить сможешь. Я говорю — за что же мстить-то? Сам виноват, что трус. И выгнали меня по справедливости. Тут он как будто рассердился. Я, говорит, лучше знаю! Не трус ты вовсе, а осторожный. Очертя голову в схватку не бросаешься. Мне как раз такие и нужны. Будешь мне служить? Я говорю, а ты кто? Он снова смеётся.
Захар замолчал.
— Ну? — поторопил я.
— Что — «ну»? Я всё рассказал.
— А сейчас-то психанул с чего? Ты ведь, получается, никакой не трус. Наоборот — молодец.
— Да где ж я молодец? К тебе, поди, или к другому кому этот хозяин вовсе бы не сунулся…
— Ошибаются все, Захарка. — Я хлопнул его по плечу. — Сколько раз ты упал — неважно. Важно, сколько раз поднялся. Сдюжил против этой твари, в штаны не навалил — молодец. Истерить тут точно не с чего.
— А почему же он меня в живых оставил? Не потому ли, что думает, что в другой раз соглашусь?
— А ты согласишься?
— Нет.
— Ну и всё! А он там себе думать может что угодно. И хорош уже об этом. Давай-ка ближе к конструктиву. Ты знаешь других охотников, кого, как тебя, из Ордена выгнали?
— Был один. Но о нём уж полгода — ни слуху, ни духу. Слухи ходили, что в Пекло подался. Сгинул, должно быть.
— У него красный камзол?
— Чего? — обалдел Захар.
— Ну, камзол, — я подёргал себя за лацканы. — Красный?
— Да ты глумишься, что ли? Где это видано — охотнику в красное рядиться? Обычный у него камзол был. Как у всех.
— Угу. А вообще, такой камзол — ты видал у кого-нибудь?
— Не. Кабы видал — запомнил бы. Да только где я б увидал? Охотники — чай, не баре, в таких богатых цветах ходить…
— Стоп! — я поднял палец. Пробормотал: — Не баре… Есть! Вспомнил, — встал и направился к дверям.
— Ты куда?
— Прогуляюсь. К завтраку вернусь.
Я быстро поднялся к себе. И переместился в Ужиково.
* * *
Любезного моего соседа Архипа Семёновича, как и Захара, пришлось будить.
— Племянник? — захлопал сонными глазами дядька. — Какой племянник? Мой?
— Своих у меня нет. Где он?
— В Поречье. К отцу вернулся. С того дня здесь и не показывался ни разу…
— Поречье большое. Где конкретно?
Узнав точный адрес, я начертил на полу знак. На глазах и изумленного Архипа шагнул на него. А через секунду вышел в Поречье — из круга, выложенного камнями.
Проходящая мимо женщина охнула и перекрестилась.
— Спокойно, мадам. Государева охотничья служба, — я предъявил перчатку. — Улица Большая Подъяческая — это где?