Лесной кавалер
Шрифт:
— Хорошо, — ответил он и вышел за дверь.
Минуту спустя она окликнула его и попросила нож. Ланс просунул нож под дверь и спустился к берегу. Что она задумала? Он нетерпеливо ждал.
Истер между тем обнаружила в хижине настоящее сокровище — большой свернутый кусок старого остбургского полотна, спрятанный кем-то под подоконником. Отрезав от него несколько ярдов и украсив материал кусочками медвежьей шкуры, она быстро соорудила себе великолепное платье. Не имея ни ножниц, ни иголки, Истер справилась со всем одним ножом. Затем она аккуратно уложила
Девушка позвала Ланса и от души расхохоталась, увидев его вытянувшуюся физиономию. А он просто смотрел на нее, не в силах отвести глаз от смеющегося лица. Все в ней дышало молодостью и жизнью.
— Нам надо уходить отсюда, — хрипло выговорил он наконец.
— Что вдруг? — кокетливо осведомилась Истер.
— Потому что в этой хижине вместе с нами поселился дьявол.
Она снова рассмеялась.
Мысленно обозвав себя последним болваном, Ланс подошел к Истер и обнял ее. Их губы слились в долгом поцелуе.
На следующий день дождь перестал, но вода в ручье не спадала. Но Ланса и Истер это больше не беспокоило. Старая хижина Дика Поттса стала приютом любви.
Куском угля они рисовали на стене очага план своего нового дома, обставляли его мебелью, наполняли детьми, друзьями и любимыми слугами. Истер настаивала, чтобы, помимо оружейной, в их доме была зала под библиотеку. Зеркала они закажут во Франции, ковры — в Смирне, одеяла и покрывала — в Шотландии…
Влюбленным казалось, что они могут вечно жить в маленькой хижине, мечтая о будущем. Но еще многое предстояло сделать. Ланс должен был найти для нее безопасное место, где бы она спокойно дожидалась его возвращения с Запада. Лучше всего для этого подошел бы дом Дэвида Брума.
Однажды, увидев плывущее по течению пустое каноэ, Ланс сплавал за ним и привел его к берегу. На следующий же день они отплыли на юг. Пристав невдалеке от плантации Кендолла, они нашли лошадей и перепуганных рабов для путешествия к Бруму. Индейцы не трогали густо населенный северный берег Джеймс-ривер, что более чем устраивало миролюбивого священника.
Ланс протрубил в рог излюбленный сигнал принца Руперта, который Брум должен был помнить. И действительно, ворота перед ними распахнулись, и они въехали в просторный двор.
Энн Шорт, супруга Брума, пришла в ужас от медвежьего наряда Истер и подарила ей замечательное платье. Хозяин дома, радуясь приезду дорогих гостей, болтал без умолку и открыл заветную бутыль превосходной мадеры. На ужин были осетр, жареная оленина и оживленная беседа.
Брум растолстел и пребывал в полном счастье. Стряпня Энн являла собой чудо кулинарного искусства. Радушная хозяйка откровенно любовалась Истер и не отходила от нее весь вечер.
Она чуть в обморок не упала, услышав, что молодые люди жили вместе в какой-то хижине в глуши лесов. Нет, об ЭТОМ нельзя рассказывать больше ни одной живой душе, иначе репутация мисс Уокер будет безнадежно испорчена. И не стоит тянуть со свадьбой. Да, Ланс вне закона, но что-нибудь придумать можно наверняка.
На следующий
Все было готово лишь к полудню. Слуги оделись в свои воскресные наряды. Ланс почистил свой лесной костюм и причесался. Истер, в платье Энн Шорт, уменьшенном на несколько размеров множеством заколок и булавок, выглядела как белокурый ангел с пасхальной картинки. Она не понимала огорчения Энн, всенепременно желавшей, чтобы бракосочетание состоялось в церкви, а не дома. К ужасу достойной хозяйки, невеста заявила, что ее мало интересует сама церемония.
— Но как же так? Почему? — спрашивала расстроенная Энн, пришепетывая из-за торчащих изо рта булавок, которыми она подгоняла по фигуре девушки платье.
— Глупости все это, — фыркнула Истер. — Перед Богом мы давно уже супруги.
Наконец все собрались в украшенной кедровыми ветками главной зале перед большим камином. Зажгли семь свечей. Но едва Дэвид Брум поднял молитвенник и заговорил, стоявший у окна слуга громко вскрикнул.
Во двор въезжали всадники. Полковник Эдвард Хилл с патрулем из драгунов Чичерли решили нанести им визит.
Ланс Клейборн поцеловал Истер, велел ей оставаться у Брума до следующей лодки Байерда, взял свое оружие и выскользнул прочь. Пустив коня во весь опор, он скакал на Запад, слыша за спиной беспорядочную стрельбу солдат.
Визит сэра Мэтью к губернатору обсуждался впоследствии не одну неделю. К моменту его появления в Грин-Спринг были уже повешены многие, в том числе и Драммонд.
Старый рыцарь и не думал лебезить перед сэром Вильямом, как того, посмеиваясь, ожидали некоторые члены совета. Сухо поклонившись рассерженному губернатору, он смело взглянул ему в глаза.
Сэр Вильям посмотрел на старика поверх заваленного бумагами стола и спросил:
— Полагаю, вы явились с прошением о помиловании?
— Нет, сэр.
— Что же тогда, Клейборн?
— Предупреждение, сэр.
— Вы что, явились сюда угрожать мне? — нахмурился Беркли.
— Я сказал, предупреждение, а не угроза.
Сэр Вильям снова сдвинул брови. На лице четко обозначились многочисленные морщины. Какое-то мгновение он колебался. Сэр Мэтью был не из тех, кому легко отказать в аудиенции. Его помнят при дворе. Правда, его сын вне закона…
Старый рыцарь бесстрашно ринулся в бой:
— Этому кровавому злодейству пора положить конец. И так повешены слишком многие.
— Это что, Клейборн, нотация?
— Предупреждение. Я явился не за тем, чтобы просить милости для моего сына. Я пришел предупредить вас о растущей волне гнева. Этим утром вы повесили Блэнда. Хэнсфорд и другие ждут своего часа. Тысячи людей возненавидят за это вас и корону! И из этих тысяч, которые будут не бояться, а ненавидеть, выйдет новый Бэкон!
— Возненавидят корону, вы сказали? — зловещим шепотом осведомился сэр Вильям.