Лесные тайнички (сборник)
Шрифт:
– Вы только вслушайтесь, – сказали. – Слышите?
«Синь-синь-синь-си-инь!»
И верно, вокруг синь! Как мы раньше этого не заметили! И небо синее, дымка над лесом синяя, тени на снегу – как синие молнии. А если ещё и глаза прижмурить – всё станет синим.
Синий месяц март!
– Это ещё не всё, – сказали. – Послушайте-ка её в апреле.
В апреле овсянка песенкой своей давала советы. Увидит возчика в розвальнях на раскисшей дороге и запоёт: «Смени сани, возьми во-озз!»
В мае у овсянки
– Ишь ты! – усмехается скотник. – И откуда она знает, что сено у нас к концу?
Любит овсянка возле человеческого жилья петь. Одна у неё песенка, только каждый переводит её на свой лад. МЕДВЕДЬ И СОЛНЦЕ
Просочилась в берлогу Вода – Медведю штаны промочила.
– Чтоб ты, слякоть, пересохла совсем! – заругался Медведь. – Вот я тебя сейчас!
Испугалась Вода, зажурчала тихим голосом:
– Не я, Медведушко, виновата. Снег во всём виноват. Начал таять, воду пустил. А моё дело водяное – теку под уклон.
– Ах, так это Снег виноват? Вот я его сейчас! – взревел Медведь.
Побелел Снег, испугался. Заскрипел с перепугу:
– Не я виноват, Медведь, Солнце виновато. Так припекло, так прижгло – растаешь тут!
– Ах, так это Солнце мне штаны промочило? – рявкнул Медведь. – Вот я его сейчас!
А что «сейчас»? Солнце ни зубами не схватить, ни лапой не достать. Сияет себе. Снег топит, воду в берлогу гонит. Медведю штаны мочит.
Делать нечего – убрался Медведь из берлоги. Поворчал, поворчал да и покосолапил. Штаны сушить. Весну встречать. СНОГСШИБАТЕЛЬНЫЙ ДУШ
Простаки эти голуби!
Воробьи похитрее.
Голуби честно ищут корм, а воробьи-хитрюги за ними подглядывают. Как увидят, что голуби на подоконник слетелись, толкаться начали, так и мчат сразу, но не на подоконник, а на панель под окно.
Наверху толкотня, драка: зёрна и крошки сыплются вниз. Воробьи внизу не зевают: клюют себе с выбором. Вот пройдохи!
Но раз попали и воробьи впросак!
Видят как-то: собрались голуби, затеяли возню. Приседают, хвосты веером, хлопают крыльями. Встряхиваются, толкаются, воркуют. Но собрались они на этот раз не на подоконнике, как всегда, а внизу, на земле. Ничего не понять!
«Нас провести хотят!» – смекнули самые стреляные воробьи. И со всех сторон скорее в голубиную толчею: шмыг, порх, скок!
Но тут самому первому воробью по затылку – стук!
Да так, что он носом в снег.
Второму по спине – плюх!
Трах третьему по носу. Так брызги и полетели!
«Наших бьют!» – загалдели воробьи.
А кто бьёт?
Неизвестно. Голуби не бьют.
А первому снова – стук в голову!
Тут уж до воробья дошло – капли бьют!
Тяжеленные капли с сосулек под крышей.
Висят
Голубям что – они большие. Толкутся себе, вертятся, купаются – рады живой воде.
А воробьишкам душ не под силу: того и гляди, с ног сшибёт и покалечит.
Взлетели воробьи на ветки. Стали клювами пёрышки перебирать да пересчитывать: все ли целы?
Который по носу получил, нахохлился.
Но ненадолго. Чего хохлиться – весна идёт!
О ЧЁМ ПЕЛА СОРОКА?
Пригрелась сорока на мартовском солнце, глаза прижмурила, разомлела – даже крылышки приспустила.
Сидела сорока и думала. Только вот о чём она думала? Поди угадай, если она птица, а ты человек!
Будь я на её птичьем месте, я бы сейчас вот о чём думал. Дремал бы я на припёке и вспоминал бы прошедшую зиму. Метели вспоминал, морозы. Вспоминал бы, как ветер меня, сороку, над лесом бросал, как под перо задувал и крылья заламывал. Как в студёные ночи мороз стрелял, как стыли ноги и как пар от дыхания сединой покрывал чёрное перо.
Как прыгал я, сорока, по заборам, со страхом и надеждой заглядывал в окно: не выбросят ли в форточку селёдочную голову или корку хлеба?
Вспоминал бы и радовался: зима позади и я, сорока, жив! Жив и вот на ёлке сижу, на солнце нежусь! Зиму отзимовал, весну встречаю. Длинные сытые дни и короткие тёплые ночи. Всё тёмное и тяжёлое позади, всё радостное и светлое – впереди. Нет времени лучше, чем весна! Время ли сейчас дремать да носом клевать? Будь я сорокой, я бы запел!
Но тсс! Сорока-то на ёлке поёт!
Бормочет, стрекочет, вскрикивает, пищит. Ну чудеса! Первый раз в жизни слышу песню сороки. Выходит, что птица сорока думала про то же, про что и я, человек! Ей тоже петь захотелось. Вот здорово!
А может, и не думала: чтобы петь, необязательно нужно думать. Весна пришла – ну как не запеть! Солнце-то всем светит, солнце всех греет. ОТЧАЯННЫЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК
Путешествие – трудное дело. Всякий путешественник терпит невзгоды. И упорные, бывает, сдают.
Но есть путешественники беззаветные, непоколебимые, просто отчаянные. О них я подумал, когда увидел на снегу паучка.
Вот он – чёрная точка рядом с лыжнёй. Ножки поджаты, мёртвый, оцепенелый, застылый. Но поднимется солнце, пригреет чуть – и он оживёт. Зашевелится, разомнёт замлевшие лапки – и снова в путь!
Так и идёт: светит солнце – бежит всё вперёд и вперёд. А накроет тень – съёжится и лежит. Лежит и ждёт терпеливо, авось тепло опять воскресит, чтоб снова продолжить путь!
Бежит и лежит, лежит и бежит… СТЕКЛЯННЫЙ ДОЖДЬ
Слышно было, как уходил ночью из леса мороз. Он стучал клюкой по деревьям всё тише, всё дальше.