Лесовик 3
Шрифт:
— А почему наёмникам неинтересно изучать навыки? Ведь это усиление персонажа, а усиление это только лучше.
— Усиление это ещё и растрата денег, а наёмники стараются избегать лишних трат. Они деньги в игре зарабатывают, а не тратят.
— Ага, кроме того, есть риск получить какую-то другую хрень, вместо ожидаемого, — голос Сирано был обиженным, чувствую, не шибко ему по душе пришлась "шишкобоязнь".
— Сирано, Шишка справа! — раздался весёлый голос Бармаклея, и вслед прилетела шишка. Сирано на автомате отбил её кулаком.
— Да вашу ж мать! Всю руку отбил. Словно не шишка, а кокос. Ты-то откуда в курсе уже?
— Есть добрые люди, готовые поделиться интересными событиями.
— Эстрагон, иди сюда, говорливый ты мой, я тебе
Вместо Эстрагона появился Лицо.
— Слышь, подравниватель, не кричи на весь лес, а то неприятностей не оберешься! И вообще-то давно в путь пора, так что погнали.
И мы опять побежали. Друзья Сирано, присоединившиеся к нам, спокойно держали заданный эльфами темп. Немного вначале удивлялись летящему в нас мусору, но в целом отнеслись нормально.
Во всём прочем же эти два дня были до боли похожи на предыдущие. Бег и уворот от летящего мусора, готовка еды, разминка позволяющая приспособиться к упражнениям в реале. А ещё эльфы начали бросаться в нас мусором даже на привале, и что меня совершенно возмутило, во время процесса приготовления пищи. На моё возмущение Лицо спокойно ответил, что враги не будут ждать, пока я закончу готовить, а могут напасть в любой момент, так что к нападению я должен быть готов всегда. Никаких разумных возражений на эти слова я найти не сумел, так что теперь приходилось уворачиваться постоянно. Примечательно, что в Сирано теперь эльфы кидались только шишками, тот сквозь зубы матерился и периодически кидал недобрые взгляды на Эстрагона, но никаких враждебных действий не предпринимал. Возможно, это было связано с тем, что Эстрагон оказался весьма разумным малым и старался расположиться так, чтобы между ним и Сирано всегда оказывался Хрюша и ещё кто-нибудь, благо, что все остальные готовы его были защитить от возмущенного шишкофоба. Кстати, не знаю уж, насколько правдиво для других, но мне тренировки в виртуале явно помогали. По крайней мере, те тормоза, которые, по словам Игоря, мозг накладывал на тело, сдавались даже быстрее, чем ожидал мой наставник. Я даже смог полностью сесть на шпагат уже на третий день тренировок. В виртуале тренировки мне тоже помогали — росла гибкость, ловкость и самую малость уклонение. Кроме того всё это ещё росло и при беге, плюс выносливость, атлетика и предвидение.
А однажды во время готовки произошёл курьёзный случай. В меня летела шишка, а рядом с котлом особо не поуклоняешься, потому я наловчился шишки отбивать. И с очередной отбитой шишкой мне дали навык блокирование. Но курьёз состоял отнюдь не в этом. Шишка отлетела аккуратно в зевающего Сирано, попав точно в рот. После чего я получил два пункта к травмированию и даже с чего-то вдруг один пункт к искусству. Кроме этого я получил плюс десять к репутации с кланом тёмных эльфов "Безликие". Меня окружил дикий ржач. Смеялся Эстрагон, мастер Гронхельм, Лицо, кентавры так и вовсе ржали, как последние кони. Не смеялись только я, опешивший от того, что произошло, вечно спокойный как железобетонный столб Арсен Люмпен, оставшиеся тёмные эльфы (Интересно, что с ними не так? Почему у них нет никаких эмоций?) и Сирано, судорожно пытающийся вытащить шишку изо рта, чем ещё больше смешил окружающих. Наконец он справился со своей трудной задачей и проревел:
— Шкотина, ты мне жуб выбил! — ага, теперь понятно, почему травмирование выросло. Царящий вокруг смех усилился, хотя казалось, что это не возможно. Смех был настолько заразительным, что я сам невольно улыбнулся, глядя на щербатый рот Сирано, а вскоре тоже рассмеялся. Сирано же продолжил ругаться дальше, подливая масла в огонь хохота, — Мне иж — жа тебя вторую чашть шишкобояжни вшучили, шкотина ты мелкая!
Внезапно деловитый спокойный голос осведомился:
— Что даёт?
Это поинтересовался Арсен Люмпен. Я впервые услышал его голос. Сирано видимо тоже нечасто его слышал, так как честно ответил:
— В четыре ража повышенный урон от шишек, повреждение обуви при наштуплении на шишку и вероятношть подавиться кедровым
— Не интересует, — сухо ответил эльф. А затихший на время этих переговоров смех возобновился с новой силой. Даже Сирано начал смеяться. И только Арсен Люмпен молча опустил голову и точил свой клинок. У меня от него какие-то мурашки даже по коже пошли. Ледяной какой-то товарищ. Такое ощущение, что и не человек он вовсе, а робот или действительно эльф, такой же холодный и высокомерный, какими были почти все эльфийские неписи в игре. Интересно, он просто ролеплейщик, чрезвычайно хорошо отыгрывающий свою роль, или он и в жизни такой? Как он вообще тогда друзьями смог обзавестись? Кстати, вот ещё один вопрос, связанный с ним: почему тёмные эльфы позволили ему пойти с нами? У них ведь такая вражда, что они на дух не переносят светлых, а тут на удивление спокойно приняли его в отряд, ни словом не возмутившись. Может, сказались особенности поведения? Ведь он почти точная копия всех тёмных нашего отряда, за исключением Лица.
— Надо будет усилить шишечный напор на нашего повара, — в хриплом голосе нашего предводителя прорезалась задумчивость пополам с азартом, — Кажется, я начинаю понимать, почему тебя спящие позвали.
— Не надо! — голос Сирано был полон отчаяния, — Дайте передышку! Я не хочу жаработать мгновенную шмерть от ударов шишки, а шудя по вщему, так и будет!
— Ну, что скажешь, шишкоблуд? — похоже у меня может появиться прозвище. Не могу сказать, что оно мне нравится, но оно очень даже соответствует моему имени и классу, — Будем продолжать или как?
— Будем, но без шишек. Не будем лишний раз нервировать нашего друга.
— Вот шпащибо, я теперь ещё и нервный к тому же!
— Не нервничай, наш шепелявый друг, твоя беззубость тебе очень к лицу. Придаёт элегантную черту твоему образу. Как улыбнёшься, все окружающие дамы — твои!
— Очень шмешно, Бармаклей. Дай мне лучше швиток снятия травмы. У тебя наверняка ешть.
— Ешть, ешть, — передразнил его тот, — Только где волшебное слово?
— Пожалуйшта! — прошипел Сирано.
Бармаклей зевнул, затягивая ответ, и с какой-то ленцой уронил одно слово:
— Поздно…
— Что пождно?
— Поздно волшебное слово сказал, надо было сразу говорить, тогда бы дал, а так — извини. Ходи теперь щербатым, раз такой невежа.
— Не шмешно. Дай швиток!
— Ну ладно, держи, — Бармаклей протянул свиток пострадавшему, — Только не дуйся, а то остальные зубы повылетают от чрезмерного кровяного давления! А так на тебя никаких свитков не напасёшься.
— Три ха — ха! — отозвался уже подлечившийся Сирано, — Бармаклей, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не мучался, что шутки это не твоё? Они все у тебя плоские и несмешные. Ну бывает такое, не втоё это, не твоё. Вот бери пример с Лесовика, не умеет шутить, так ведь и не пытается.
— Зато шишки он очень метко отбивает, прямо в чересчур болтливые рты.
— Это да, получилось довольно весело. Даже несмотря на то, что всё это произошло со мной и оставило неприятный осадок и сомнительное достижение, не могу не отметить, что определённый юмор фортуны в этом прослеживается.
— Ладно, посмеялись и будет. От смеха мы ближе к нашей цели не становимся. Пора двигаться.
И мы опять бежали. Бежали, уворачивались, перепрыгивали, уклонялись. Иногда останавливались на привал и затем снова бежали. Этот бег стал уже настолько привычным, что даже в некотором роде родным. Порой меня одолевали мысли, что передвигаться можно как-то иначе, но мысли тут же пропадали. Вся бы дорога слилась в одно сплошное пятно если бы не единственное обстоятельство: дорога шла через лес. Лес ведь никогда не бывает одинаковым. Он всегда разный, всегда прекрасный и интересный. В нём почти никогда не бывает глухой тишины, а всё потому, что лес — это сама жизнь. Жизнь в нём не прекращается ни на минуту. Для людей же лес всегда предстаёт по — разному: для кого-то он страшный и пугающий, для кого-то величественный и обстоятельный, а для меня — родной и домашний.