Лесовик. Рудники
Шрифт:
Я сильно сомневался, что арестованный десятник загорится желанием помогать тем, кто его арестовал, но свои сомнения предпочел оставить при себе, тем более, что моего мнения никого не спрашивал.
Меня тоже не забыли прихватить в путешествие наверх, а вот одного охранника всё же оставили. А я надеялся сегодня еще поработать на жиле, видимо, не суждено… Меня наверх тащили, возможности идти своим ходом мне почему–то не предоставили.
– -14.04.2015--
На поверхности они пошли к бывшему десятнику, а меня один из
На выходе из барака охранника тоже не оказалось. Пошел в сторону могилы Михася. Там вроде лес вплотную к лагерю подступал, а мне как–то надо к лесу подключиться, чтобы дебаф снять. Надеюсь, будет достаточно просто войти в этот самый лес. Немного посидел у могилы Михася, действительно это место как–то успокаивает. Пожалел, что тело орка мне вряд ли выдадут для нормальных похорон. Уж кто–кто, а он точно достоин был нормального похоронного ритуала, а не выдачи тела родственникам того убийцы. Может попросить у этого инспектора, он вроде нормальный дядька, во всяком случае, не такой прибабахнутый, как проверяющий. Вспомнил, как дед размышлял о лесе:
— Лес — живой, он всё чувствует, всё понимает. Как ты к нему относишься, так и он к тебе. Ты его любить будешь, и он тебя полюбит. Ты к нему с теплом относишься, и он тебя согреет. Ты его оберегать будешь, и он тебя сбережет и утешит в трудную минуту. А вот на зло злом отвечать Лес не может, не умеет просто. Самое плохое с его стороны — это равнодушие. Если лес к тебе равнодушен, значит не любишь ты его, не чувствуешь, и он никогда перед тобой своих тайн открывать не будет. Но если полюбишь его, то это навсегда. Не сможешь жить тогда без него, тоска заест. Это как тоска по очень близкому человеку или фантомная боль. Вроде и ушел ненадолго из леса и недалеко, в общем–то, но всё равно уже чувствуешь, будто что–то не то, чего–то не хватает. Да, к этому можно привыкнуть и с этим даже можно как–то жить… Хотя, нет, не жить — существовать, тянуть лямку, но не жить. Жить уже не получится. Зато когда вернешься, тогда поймёшь — ты дома, и тебя здесь ждали, тебе рады, по тебе соскучились. И как же хорошо оказаться, наконец, дома!
Прав был дед, тысячу раз прав. Пусть этот лес и виртуальный, но как же приятно просто в него войти, побродить по мягкой травке, прогуляться по звериным тропкам, прижаться к старому дубу–великану, заглянуть в дупло, посмотреть на пробивающиеся сквозь листву солнечные лучи, да даже просто полежать и подышать запахом Леса. Этот запах нельзя передать словами, это сочетание множества различных запахов, каждый день, даже каждый час этот запах может меняться, но ты всё равно будешь знать: "Это он, так пахнет лес!".
Здесь и сейчас воздух наполнялся пряным запахом сосновой смолы, тяжелым запахом свежей сочной травы и$1$2$3вонью крысиной кожи от моей одежды. Да Грызьке удалось уменьшить вонь в два раза, но, к сожалению,
Как же всё–таки прекрасно в лесу! Какое счастье, просто лежать и ничего не делать.
— Вот он, гнида! — мой отдых бесцеремонно был прерван нарисовавшимся отрядом эльфов.
Меня за шкирку подняли на ноги, затем подхватили с двух сторон и потащили обратно в лагерь. Могила Михася промелькнула в одно мгновенье и вскоре я уже был у барака. Вокруг меня выстроились шесть охранников, и к нам медленно приближались Проверяющий с троицей главных инспекторов. На этот раз свои боковые копии Главный инспектор решил не оставлять неизвестно где.
— Ай–ай–ай! — покачал он головой, — Ну что же вы так, молодой человек? По какой причине вы вдруг решили нас покинуть?
— С чего вы это взяли? Мне и тут очень даже нравится.
— Тогда почему вы покинули лагерь и убежали в лес?
— Да вроде не убегал. Меня приволокли наверх, вместо работы, ну я и пошел в лес, на травке поваляться.
— И позвольте поинтересоваться, как часто вы это делали раньше?
— Довольно часто, правда в другом месте, здесь пока не выпадало случая. Но раз уж выдалось некоторое время для безделья, то грех его не потратить на общение со старым другом.
— И с кем же вы там общались? Охранники не говорили, что видели еще кого–то.
— С лесом разумеется, уж вам ли эльфам не знать об этом? Как–никак лесная раса…
— Мы–то да. А вот причём тут вы?
— А что человек не имеет права дружить с лесом?
— Вообще–то это не возбраняется, но как–то пока не выпадало случая встретить человека — друга леса.
— Ну что же вы меня обманываете? Я же вот стою перед вами.
Его взгляд расфокусировался на мгновенье. Взгляд стал такой же как у людей, которые разговаривают по телефону — вроде и смотрят перед собой, но ничего не видят, полностью погружены в разговор. Вот и этот куда–то погрузился. К счастью отвис он довольно быстро, всего секунд за пять.
— Мда, чем дальше в степь, тем больше орков… — фраза эльфа мне что–то смутно напомнила, но сразу вспомнить что именно я не смог.
— О чем вы?
— Я говорю, что куда на этом руднике не копнешь, отовсюду торчат ваши уши. А вы у нас оказывается и швец, и жнец, и на дуде игрец и врете с самым честным видом, да так что даже заклинание не всегда срабатывает. Хотя один раз всё же на лжи оно поймать смогло.
— Это когда же?
— А вы утверждали, что не знаете, откуда книга с заклинанием у повара.
— Так я действительно не знаю, хотя стойте… Повар кажется говорил, что книгу ему отдал Михась.
— Кто такой Михась?
— Это убитый друг повара.
— Ну что ж, этот вопрос мы прояснили. Остался еще один, не менее важный. Скажите, это вы убили орка–повара? — два его молчаливых сопровождающих вплотную приблизились ко мне и изучали с двух сторон.
— Как вы могли такое подумать, он же был моим другом!
— Именно поэтому и спрашиваю, ну так что, вы убили? — не дал себя сбить с толку Главный инспектор.