Летальный кредит
Шрифт:
С бойцами, которые закончили осмотр отведенных им боковых галерей, мы встретились в главной галерее и сразу все вместе присоединились к группе младшего сержанта Котенкина, догнав ее в самой подозрительной галерее.
Я взял всех именно в эту галерею, потому что считал ее наиболее вероятным местом, где бандиты могли спрятаться. По пути я заодно посмотрел на два бандитских тела, что были найдены группой, сфотографировал их, пока бойцы подсвечивали мне тактическими фонарями, и приготовил фотографию для отправки в штаб сводного отряда, хотя сразу и не отправил, дожидаясь, когда
Искать у убитых документы смысла не было, поскольку документы если и были, то сгорели вместе с одеждой и большей частью плоти. Сейчас тела, как определил Котенкин, уже не годились даже на изготовление мумий, резко пахло паленым мясом, топленым жиром и, особенно резко, палеными костями. Впрочем, эти запахи почти забивались запахом паленой пластмассы или другой какой-то химии, которой была начинена термобарическая граната.
В нашей галерее такого сильного запаха не было. Вероятно, здесь запах держался дольше из-за повышенной влажности воздуха. Подземное озеро оказалось к моменту нашего соединения с группой Котенкина совсем рядом, и запах, видимо, цеплялся за воду, частично растворившись в ней, ее собою подпитав и, в обратном порядке, от воды уже сам подпитываясь.
Теперь, после соединения четырех групп, поиск был значительно облегчен. Это, однако, не лишало бойцов внимательности. Я видел, что никто из них не уступает мне в тщательности. Особое внимание привлекла тупиковая стена, наверное, потому, что дальше бандитам податься было некуда.
И, как оказалось, внимание это не было напрасным.
– Товарищ старший лейтенант, посмотрите, – позвал меня рядовой срочной службы Сысоев. – Что-то здесь непонятное…
Я подошел ближе и подсветил тактическим фонарем, установленным под стволом моего автомата «АК-12», хотя Сысоев светил туда же своим тактическим фонарем. Но два фонаря все же освещали лучше. Тем более что фонарь Сысоева был включен на градацию рассеянного «лунного света», а мой бил концентрированной точкой. И я сразу увидел то, что показывал мне рядовой. В камне было углубление, по краям которого отчетливо проступали следы зубила. Углубление было выдолблено, а в центре…
– Замочная скважина! – определил я и постучал прикладом в камни вокруг замочной скважины. Но звуки везде были одинаковые, точно такие же, как от других стен.
Сразу возникла мысль, что здесь установлена металлическая дверь, обложенная поверху камнями. Однако слой камней должен был быть слишком толстым, чтобы звук был такой же, как при ударе в стену. Чрезвычайно толстым. Следовательно, дверь должна иметь мощные металлические петли. Например, такие же, как в металлических гаражных воротах. А чтобы открыть ее, требовались усилия, наверное, всех бандитов. Я стал искать очертания самой двери.
– Нашли что-то, товарищ старший лейтенант? – по связи спросил из соседней галереи сержант Собакин.
– Абакумов, Собакин! – дал я команду, будучи уверен, что нашел какую-то то ли камеру, где бандиты могли укрыться, то ли дверь в неизвестный выход из пещеры. Скорее второе, потому что в первом случае взрывная смесь, несомая гранатой огнемета, могла бы и через замочную скважину пройти, и
Наушники донесли распоряжения командиров отделений. Оба они снялись со своих галерей, не завершив осмотр до конца, и устремились ко мне. Мой приказ был естественным, поскольку я предполагал скорое начало боя на короткой дистанции или преследование ушедшей банды.
К тому же у нас во взводе только у младшего сержанта Абакумова, насколько я помнил, был с собой набор отмычек, хотя пользоваться ими умели все сержанты и я как командир взвода. Мы проходили обучение этой непростой технической науке. Оставалось ждать.
Но ждать пришлось недолго. Уже через восемь минут бойцы двух групп цепочкой спустились на берег подземного озера, обошли его сбоку и присоединились к нам.
– Виталий! – позвал я Абакумова и показал лучом фонаря на замочную скважину. – Справиться сможешь?
Младший сержант неуверенно пожал плечами.
– Постараюсь… Сразу сложность замка определить не могу.
Я отодвинулся в сторону, за мной отодвинулся и рядовой Сысоев. Но тактическими фонарями мы все же подсвечивали, как и раньше.
Абакумов, прикусив нижнюю губу, старался минуты две. Наконец, выпрямился.
– Готово.
– Что – «готово»?
– Замок открыл.
– А дверь?
– А я ее не вижу… Может быть, она и есть, но я не вижу…
Искать дверь принялись все, кто был рядом. Но не смогли обнаружить даже щелки. Вставал вопрос: как же эту дверь открывать в случае необходимости? Только с обратной стороны? Но для этого требуется как-то туда попасть. Или там постоянно кто-то находился?
Что там мог быть какой-то робот, открывающий дверь в стене, я даже не подумал. Не те условия жизни у боевиков, чтобы роботов использовать. Но какое-то хитрое приспособление было. Возможно, требовалось нажать на какой-то небольшой камень или на определенный угол большого камня.
Искать такой хитрый механизм можно было до следующего утра. А размышлять о том, как он устроен, – целый месяц. И потому я принял кардинальное решение.
– Юра! Васильков! – позвал я взводного сапера.
Младший сержант тут же выступил из-за моей спины и встал рядом.
– У тебя найдется чем такую дверь проломить?
– Без проблем. – Васильков снял с плеч рюкзак. – Только все подальше отойдите. Видите, как здесь камни нависают. Тряхнет – всех раздавит.
– Все в галерею! – приказал я.
Солдаты быстро выполнили приказ. Путь до галереи был недлинным – только обойти по берегу подземное озеро, и сразу большое круглое отверстие галереи будет перед тобой.
Я остался вместе с Васильковым, наблюдал, как он выставляет две мощные двухсотграммовые тротиловые шашки, ставит взрыватели в гнезда и разматывает провода. Они протянулись до самой галереи.
Конечно, радиоуправляемые взрыватели удобнее, и установить взрывное устройство можно быстрее. Но у младшего сержанта, как я знал, был только один такой взрыватель, и он берег его на крайний случай. Пока, видимо, этот крайний случай не наступил.