Летать так летать!
Шрифт:
Рассвирепевший комдив протягивает руку к голове правака и срывает с нее шлемофон.
— Я так и знал! — говорит он, глядя на растрепанные волосы штурмана. — Да разве можно с такой прической выполнить боевое задание?
Следующий день. Действующие лица — те же, маршрут — противоположный. Привезли комдива в Герат. Сели в аэропорту Герата на площадку за полосой. Подъехали «уазик» и БТР. «Буду через час», — сказал комдив и уехал. БТР остался для охраны вертолетов.
— Слушай, командир, —
Командир посмотрел на часы:
— В полчаса уложишься?
— Да в десять минут. Туда и обратно шеметом!
Правак запрыгнул на броню, и БТР укатил.
Прошло полчаса. Сорок минут, сорок пять. Командир взволнованно ходит возле вертолета, вглядываясь в сторону, куда убыл правак.
— Убью, если живым вернется, — бормочет он.
Прошел час. Комдив, к счастью, запаздывал.
Подкатил БТР, бойцы сняли с брони безжизненное тело правого летчика и занесли его на борт. Судя по густому выхлопу, правака накачали брагой.
— Может, мне застрелиться, пока комдив не приехал? — спросил командир. — Или этого козла пристрелить и списать на боевые потери… Мы это животное даже в правую чашку не сможем посадить.
Командир с борттехником положили тело на скамейку в грузовой кабине и примотали лопастным чехлом, чтобы тело не вышло на улицу во время полета. На секунду очнувшись, правак посмотрел на командира и сказал:
— О, кэп! Пришлось попробовать, чтобы не отравили… Если бы ты знал, какая это гадость! Как мне плохо!
Подъехала машина с комдивом. Командир подбежал, доложил:
— Товарищ генерал, вертолеты к полету готовы! Но вам лучше перейти на ведомый борт.
— Это еще почему?
— Правый летчик, кажется, получил тепловой удар и плохо себя чувствует.
— Это тот, который нестриженый? Вот поэтому и получил! — сказал довольный комдив. — Ну, где этот больной битл, хочу на него посмотреть.
И комдив, отодвинув командира, идет к борту № 10. Командир бежит сзади и из-за спины комдива корчит борттехнику страшные рожи. Борттехник, метнувшись к бесчувственному праваку, закрывает его своим телом и склоняется над ним, имитируя первую помощь.
— Ну что тут у вас? — говорит генерал, поднимаясь по стремянке.
В этот момент правака выворачивает. Борттехник успевает отпрыгнуть, и на полу расплескивается красная жижа. Он поворачивается к комдиву (который уже открывает рот в гневном удивлении) и кричит:
— Все назад, у него — краснуха!
Резко пахнет брагой. Но генерал не успевает почувствовать запах — он спрыгивает со стремянки и быстро идет ко второму борту с криком:
— Запускайтесь, вашему товарищу плохо!
В Шинданд борттехник летел на месте правого летчика. Сам правый летчик, обмотанный лопастным чехлом, желтой мумией лежал в салоне на скамейке.
На подлете услышали, как ведомый запрашивает:
—
— Вот заботливый генерал попался, — досадливо сказал командир и вмешался: — Пыль, пусть машина ждет на третьей рулежке, я там больного передам.
Сели, «десятка» остановилась у ждущей машины, командир махнул рукой ведомому: рули на стоянку. Борттехник Ф. выскочил, подбежал к доктору и объяснил ему, в чем дело.
— Подбросьте его до модуля, доктор, иначе комдив всем вставит!
— Понял, — улыбнулся доктор и подозвал двух солдат: — Грузите больного.
Когда вертолет зарулил на свою стоянку, там его ждал сердобольный комдив. Он встретил командира словами:
— Ну, как, увезли вашего товарища в госпиталь?
— Так точно, товарищ генерал!
— Ну и слава богу. Пусть выздоравливает. Хорошие вы все-таки ребята, вертолетчики, и служба у вас тяжелая. Геройская у вас служба!
Жизнь борттехника в полете всецело зависит от летного мастерства летчиков. А летчики бывают разные — один летает как бог, другой — как дьявол, третий вообще не умеет.
Однажды инженер приказал борттехнику М. временно принять ВКП [17] вместо выбывшего из строя хозяина машины.
— Хорошо тебе, отдохнешь от боевых, — с фальшивой радостью за товарища сказал борттехник Ф., которому теперь предстояло летать за двоих без отдыха.
Задачей ВКП была ретрансляция — поддержание связи с бортами, улетевшими на задание. Набрав высоту 5000 м, вертолет наматывал круги чуть в стороне от аэродрома. От новой службы лейтенанта М. была польза и для лейтенанта Ф. Когда ВКП приземлялся, лейтенант Ф., если был в это время на стоянке, сразу поднимался на борт к лейтенанту М. Потому что в салоне вертолета, проведшего часа два на высоте 5000, был зимний холод — и после жара стоянки было счастьем провести здесь полчасика, попивая горячий чай из термоса борттехника М. и покуривая (покурить в холоде — это деликатес).
17
ВКП — воздушный командный пункт, оборудованный бортовым узлом связи.
Первые полеты прошли спокойно. Командиром экипажа был маленький, с трудом гнущийся (видимо, с хроническим радикулитом) капитан 3. На правой чашке сидел невозмутимый как рептилия старший лейтенант В. Большой любитель чтения, он всегда брал в полет книгу.
В тот день командир экипажа прибыл на стоянку один. Правака все не было, а взлет откладывать нельзя — приближалось время выхода на связь с командиром эскадрильи. Капитан З. решил взлететь без правака.
— Один хрен, от него никакого толку. Читун! — сказал он. — Ты, Феликс, во время взлета посиди на его месте, чтоб с «вышки» не заметили некомплект.