Шрифт:
Летающий полководец
The Flying Warlord
Франковски Лео
Frankowski Leo
1
ПРОЛОГ
–
миграции древних людей по Африканской равнине подошли наконец к концу! Это так здорово
осознавать, что я почти тебя больше не ненавижу!
– Ну, не стоит так радоваться. Ты заслужила каждую минуту за то, что отправила
двоюродного брата начальника в тринадцатый век, а парень даже не знал, что возможны
путешествия во времени. И ты заслуживаешь двойного наказание за то, что меня в это впутала.
Давай, засовывай свое костлявое тело в этот ящик. Время дорого!
– Съешь свое сердце! Я получу назад мое прежнее сексуальное тело и буду принимать
ароматные ванны и, пока ты будешь есть падаль, я буду объедаться омарами, нью-йорскими
чизкийками и...
Он запечатал ее в стазис-камеру, а затем наблюдал обратный отсчет до нуля
на временной транспортной канистре.
Прозвучал сигнал и он открыл капсулу, вытащив своего нового подчиненного, даже
не взглянув на него, и начал загружать внутрь свою предыдущую начальницу. Было очень
дорого держать капсулу в 2 548 850 году до н.э, поэтому правила требования подготовить ее
к отправке как можно быстрее.
Он почти что поместил ее внутрь, когда что-то показалось ему очень и очень
неправильным. Он внимательно посмотрел на тело, которое только что извлек. Он поперхнулся, а затем его стошнило и вырвало на пол.
Затем он выключил стазис-поле капсулы своего босса.
– Вишневый пирог! Эй! Что за хрень? Почему я до сих пор тут? Осел, ты держишь
капсулу! Ты понимаешь, сколько это стоит?
– Ну что ж, владелец имеет много денег, но у тебя только одна жизнь. Полагаю, что я
ненавижу тебя, но, черт возьми, не настолько сильно.
– В твоих словах никакого смысла - отправь меня из этого периода времени! Я уже и так
ждала достаточно долго!
– Как скажете, леди, но просто взгляни на то, что только что вышло из капсулы, а затем
спроси себя, действительно ли ты хочешь туда попасть.
Она посмотрела на него, а затем на другую стазис-камеру.
Тело внутри нее было сморщено и высушено. Оно лежало на боку с выражением ужаса
на лице. Все его ногти были сорваны так, как если бы человек пытался процарапать себе путь, прежде чем у него закончился воздух.
– Должно быть, отказало его стазис-поле, - сказал он.
– Но это невозможно! Ты
выстраивается внутри самого поля и время внутри него не существует, поэтому как это
возможно, чтобы цепь имела время для отказа?
– Да, я знаю. Но я продолжаю утверждать, что кто-то где-то облажался. Субъективно, путешествие сюда занимает шесть лет, а он возможно имел воздуха в канистре на два часа.
Но не это главный вопрос. Более важно то, рискнешь ты или нет предпринять путешествие
назад. Я бы не рискнул.
– Хорошо, но камера в которой нахожусь я не сломана. Почему она должна сломаться
только потому, что сломалась другая?
– Тебе лучше это знать, ссука. Ты находишься в той же самой камере, что и он. Сразу
после отправки тебя обратно, я должен отправить пустую камеру во вчера. Это делается
для обеспечения быстрого оборота. Но прошлой ночью я запустил самопроверку и она прошла
отлично. Так что включи свой мозг. Ты стоишь владельцу миллион баксов в секунду.
2
– В задницу владельца, - сказала она, выбираясь из камеры, - Я никуда не поеду, пока
не увижу, как из этой штуки выползает живое тело!
– Тогда помоги мне затолкать этот труп обратно в камеру. Мы должны вовремя
уведомить людей о возникшей проблеме и у нас для этого не так много времени. Достаточным
объяснением будет получение назад тела!
– Почему бы просто не отправить его в той камере, в которой он сюда прибыл?
Он поместил удивительно легкий труп в другой контейнер.
– Леди, вашей самой большой проблемой является то, что ты тупая.
Он отправил канистру назад в будущее и принялся ждать ответа.
Он ждал еще долгое, долгое время.
3
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ИЗ ДНЕВНИКА ТАДАОСА КОЛПИНСКИ
Люди из моей семьи всегда были лодочниками на Висле. Мой отец был лодочник, и его
отец перед ним и мой прадед тоже был лодочник. И я им был до тех пор, пока несколько лет
назад не потерял свою лодку. И я потерял бы свою жизнь, если бы только не барон Конрад
Старгард.
Возможно, после Игнация, священника и аббата францисканского монастыря в Кракове, я был первым человеком, которого он встретил в Польше. Я застрял на скалах в верхнем
течении Дунайца в одиночестве, если не считать одного странствующего поэта, помогающего
мне оттуда выбраться. В том, что мы застряли на месте, в первую очередь был виноват поэт, поскольку он греб по левому борту в то время, когда я кричал ему грести справа, но вся вода