Летчица
Шрифт:
– Как прошла тренировка?
– спросила Кристель, когда они не спеша шли от спортивной школы.
– Нормально. Голодный, как крокодил!
– Я так и знала, поэтому купила к обеду кое-что в "РуБлях".
– Ух ты!
–
– Спасибо, мам! Тренер нас запарил перед состязаниями. Ты придешь поболеть за меня?
– Ну как я могу пропустить состязания на первенство Московского района по дзюдо? Конечно, приду, чемпион!
– Постараюсь не разочаровать тебя!
– просиял паренек.
– В школе задали сочинение. На географии новая тема. На химише вызывали к доске, решал задачу. В общем, все нормально.
Куолен не слышал их разговора, но видел их лица, улыбки. Вот мальчик забрал у матери пакет с фруктами. А как она смотрит на сына!
Эрик забыл об осторожности. На пересечении улиц Кристель обернулась, и их взгляды встретились.
Женщина сразу узнала Куолена. Уже совершенно седой, с обширной лысиной, но такой же крепкий, могучий, с пронзительными глазами. Это не сон, не наваждение. Вот он, стоит у крыльца фотостудии и смотрит на нее. Это было то, чего она боялась все тринадцать лет. "Он не отпустит меня. Я готова отдать ему все деньги, только бы он оставил в покое нас с Максом. Или... Он помнит, на что я способна!".
– Мама, вот твой сок, - мальчик вышел из магазинчика на перекрестке, держа в руках пакет "Яффы".
– Слушай, продавец точно по тебе сохнет, только увидел тебя в окно, тут же достал твой любимый сок из холодильника... Мама?
– Да, да, спасибо, - Кристель потянулась, чтобы взять у него пакет.
– Не надо, я сам. Мам, что ты?
Мальчик
Сын шагнул вперед, словно намереваясь загородить собой мать, настороженно глядя на мужчину в черном. Это напомнило Куолену тот день на плато. Да, видимо, он на самом деле не знает, что такое настоящая любовь...
– Все в порядке, - тихо сказала Кристель, положив руку на плечо мальчика.
Куолен вышел из оцепенения. Передернув плечами, как от холода, он сказал охрипшим голосом:
– М-м... Извините. Я, кажется, обознался.
Быстро развернувшись, он зашагал к джипу. На полпути мужчина обернулся и повторил:
– Я обознался! Извините!
– "Прости", - одними губами добавил он, надеясь, что Кристель не забыла "маяки". По ее лицу Эрик понял: не забыла.
У женщины дрогнули губы, и она кивнула. Когда Куолен выезжал на проспект, Кристель и мальчик все еще стояли у магазинчика.
– Мама, что с тобой?
– спросил Максим.
– Почему он так на тебя пялился?
– Он обознался, - Кристель проводила взглядом черный "патрол", едва заметный в конце улицы.
– Ты же слышал, он извинился. Пойдем домой?
– Ладно, - мальчик перехватил пакеты одной рукой, чтобы поддержать мать под локоть.
– Пошли.
Вечером Кристель отправила письмо Хелу:
"... и таким образом вышло, что я должна буду кое-что рассказать Максу. Далеко не все, конечно, но на часть вопросов отвечу. Следую твоим советам, держусь и не скисаю, что бы ни происходило...".