Летчик. Фронтовая «Ведьма»
Шрифт:
— Навет и ложь, Сергей Петрович. Небольшие смешные истории про русского разведчика Штирлица поднимают настроение у солдат, — опроверг я наговор в мою сторону, при этом максимально расширил глаза, показывая негодование и удивление.
После этих моих слов незнакомый майор повернулся к нам лицом, и я сразу узнал его. Это был собственной персоной Минин Иван Петрович, с которым меня однажды сводила судьба.
— Можете привести пример анекдотов про разведчиков, Евгения Ивановна? — задал вопрос Минин.
— Пожалуйста. Штирлиц любил испытывать терпение шефа гестапо Мюллера, частенько кидая тому в кофе слабительное, — оба майора не удержались и хмыкнули.
— А ещё, — предложил продолжить Минин.
— Идя по коридору гестапо, Штирлиц увидел, что шеф гестапо Мюллер с выпученными
Гарин и Минин не удержались и улыбнулись, наверное, у них это означало смех. Долго меня мучить майоры не стали, минут через десять отпустили. Выйдя из кабинета особиста, я пожелал пламенному революционеру нашего полка Зузину заболеть диареей. Сделал это естественно молча. Кто строчит кляузы догадался. Может мне почаще бывать на политинформации, которую проводит Зузин?
Как только Красько вышла из кабинета, Гарин сразу спросил у приезжего майора.
— Ваня, честно сказать не вижу я антисоветчины. Что думаешь об этом?
— Хорошо, что я перехватил кляузу. Наверх отчитаюсь, что проверку провёл. Боюсь ваш активный политрук может на Мехлеса написать, тогда к вам приедет проверка из политуправления. Сергей, может убрать от вас Зузина, если потребуется, причину найдём, — предложил Минин.
— Пока не стоит, он так-то политрук нормальный. Вот только с Красько никак ужиться не могут. Поговорю с ним аккуратно, есть у меня на него компромат.
Гарин И Минин давние друзья, обсудив служебные вопросы, повспоминали былую молодость, а через два часа майор Минин уехал.
С первых чисел октября начались ежедневные полёты по добыче разведывательных данных. Чаще всех это задание давали мне и якуту. Линия Мелитополь-Днепропетровск. Не скажу, что летали только мы, всем доставалось. Но в полку были проблемы с техникой. Батя постоянно делал внушение начальнику ТЭЧ Дубову. Писали заявки на новые машины и на комплектующие запчасти, в том числе на новые двигатели. Прибыло новое пополнение из лётной школы в Энгельсе. Невозвратные потери происходили в основном среди неопытных лётчиков, хотя «старички» старались беречь своих ведомых. Наш фронт принимал активное участие в так называемой «Битве за Днепр». Командованием готовилась Мелитопольская фронтовая наступательная операция войск, которая была частью Нижнеднепровской стратегической наступательной операции. «Безлошадные» лётчики проводили ежедневные занятия по тактике воздушных боёв с молодым пополнением. Меня к этому делу привлекали в том числе. Кстати сказать, на такие занятия приходили не только курсанты из школ, но и те, кто успел повоевать. На мои занятия собирались даже опытные лётчики, например командиры эскадрилий совсем не стеснялись послушать о выполнении фигур высшего пилотажа. В своём времени я считался достаточно опытным пилотом, немного не дотянул до чемпиона мира. Здесь на практике боевых вылетов. Я смог проанализировать и составить некоторое своё мнение применения фигур пилотажа во время воздушного боя. Проводя такие занятия, объяснял личному составу при выполнении каких фигур лётчик находится в самом уязвлённом положении. Подобные занятия проводил не только я, но и комэск 1-ой эскадрильи Иван Лыков. Летал он ничуть не хуже меня. Нет, покрасоваться в воздухе я, конечно, получше его могу, однако боевого опыта у Лыкова в разы побольше. Что мне нравилось в Иване Лыкове, он нисколько не стеснялся расспрашивать у меня подробности техники выполнения фигур пилотажа. Порой мы собирались в штабе, в основном там присутствовали опытные лётчики, и устраивали мозговой штурм. Теоретически прикидывали ситуацию воздушного боя, каждый мог высказаться, как бы он поступил в данной ситуации. Замечу, что инициатором таких занятий был я, а Гладышев поддержал.
Десятого октября комполка построил личный состав, сразу после завтрака. Наступил момент раздачи «плюшек» и «пряников». Иван Лыков получил звезду майора. Поповой вручили орден «Боевого Красного знамени». Тане Зориной вручили орден «Красной звезды».
Двенадцатого октября прилетело неизвестное начальство, транспортный самолёт сел на нашей полосе. Позже я узнал, что прилетели подполковник Рокотов Леонид Семёнович и подполковник Тишко Остап Егорович, который имел форму особиста. Вне сомнений из НКВД. Стали вызывать опытных лётчиков в штаб. Меня не обошла стороной эта участь. Войдя в кабинет Гладышева, представился по уставу.
— Проходи, Женя, есть к тебе разговор, — почти по-домашнему предложил батя.
А вот разговор со мной повёл приезжий подполковник, представился сам и представил особиста.
— Решением Ставки Верховного главнокомандования создан особый лётный отряд. Набирают в отряд лучших лётчиков по всем фронтам. Вам, Евгения Ивановна, в том числе делается такое предложение. О целях и задачах пока рассказать не могу, не положено. Что скажите, товарищ гвардии капитан? — Рокотов внимательно меня разглядывал.
— Разрешите задать вопрос? — вместо ответа спросил я.
— Разрешаю, — позволил подпол и улыбнулся.
— Набор происходит по приказу или лётчик вызывается добровольцем?
— Набор происходит из добровольцев. Перед лётным отрядом будут ставиться серьёзные задачи, потому и выбираем лучших, — ответил Рокотов и вновь улыбнулся.
Покидать родной полк мне совсем не хотелось. Здесь я уже примелькался, с командирами в хороших отношениях, они часто закрывают глаза на мои «шалости». А что будет на новом месте? Многое зависит от политрука и особиста, запросто могут жизнь испортить. Если бы по приказу, то мне никуда не деться. А добровольно? Ну уж нет, лучшее — враг хорошего.
— Сказать честно, мне и в нашем полку хорошо. Летаю, немцев сбиваю. Что ещё от жизни надо? Так что я откажусь. Но спасибо за то, что посчитали меня хорошим лётчиком, — ответил я.
— Ты как комсомолка и советский человек должна понимать ситуацию. Не просто так создают отряд, а для выполнения важных задач на фронте. В этом случае неуместно «хочу не хочу». Надо проявлять сознательность, — вмешался в разговор особист, но Рокотов поднял руку и Тишко замолчал.
Я слегка обалдел, слишком резко начал напирать будущий особист, хотя ему с такими речами и способностями в самый раз двинуть на политическую работу. Требовалось что-то ответить. Как бы поступила на моём месте сама Евгения Красько? Наверняка бы прониклась ситуацией и взяла под козырёк. Но мне, человеку из будущего совсем не улыбается служить с таким резким особистом. Мне и Зузина по самое горло хватает. Не знаю почему, но меня охватила какая-то бесшабашная злость.