Лети, мой Свет!
Шрифт:
В Леснии у дриад Крис был нежно любим за изумрудный цвет глаз. Ну, и за обаятельность и почтение, присущее всем тёмным эльфам по отношению к любой женщине вне зависимости от расы, внешности и наличии ума как такового.
У троллей-кочевников тёмных эльфов принимали с радушием. Впрочем, как и любого пожаловавшего к ним (правда, не всех так же радостно отпускали). Уважение пришлось завоевать, доказав, что дроу тоже знают с какой стороны нужно хвататься за меч, садится на коня и держать чашу с вином. Причём последнее достижение оказалось самым сложным испытанием, до сих пор вспоминалось с трудом и сопровождалось лёгкой головной болью. Хотя на эльфов алкоголь практически не
Только к людям да к братьям-эльфам Кристарн ездить не любил. Хотя со Светлым Повелителем он быстро нашёл общий язык и частенько встречался на нейтральной территории, эльфийская долина навевала на него грусть-тоску. Огромная территория, защищённая так надёжно, что без разрешения правителя даже муха не могла перелететь границу. Безопасная, неуязвимая, бесконечно красивая и невыносимо скучная. Дольше луны Кристарн ни разу там не продержался. Просветлённость и правильность сородичей утомляла, вызывая непреодолимое желание показать свою темноту и несовершенство натуры. Ну, или хотя бы молча смыться, не попрощавшись…
— Крис, ты что, спишь в седле? Вестник прилетел. Не видишь, что ли?
Кристарн вскинулся — заснуть не заснул, но «ушёл в себя, вернусь не скоро», немного присутствовало. Дроу поднял голову и увидел маленького иссиня-чёрного Вестника. Магическая птица охотно села на протянутую руку и растаяла, оставляя в мужской ладони запечатанный свиток. Развернув тонкий пергамент, дроу узнал размашистый почерк сестры:
«Дорогой Кристарн! Мне стало известно, что на свадьбу к королю Анрэю прибудет посольство из Светлой Долины. Я восхищена, что за столько лет тягостных раздумий о несовершенстве других рас, они всё-таки отважились на столь трудное и опасное путешествие, чтобы порадовать людей глубинами истинной мудрости и великолепием эльфийской красоты. Если тебе посчастливится их встретить, передай моё почтение Светлому Правителю. Целую, Лаэлия.»
Кристарн помянул Тьму и сжал тонкий пергамент, превращая его в пыль. Значит, нужно добавить к списку неотложных дел ещё и выяснение, чего понадобилось сородичам в человеческом королевстве. Ведь людей светлые эльфы любили не больше самого Кристарна.
Повелитель Светлой Долины Артисерэль, как и положено светлому эльфу, был сказочно красив, рассудителен, справедлив и мудр. За что и любим своим народом и прекрасной женой — Светлой Повелительницей Шэтаниэль. Столь редкое для мужчины сочетание удачно компенсировал единственный сын своей безудержной тягой к приключениям и безрассудным поведением, которое вполне можно охарактеризовать девизом «сначала сделать, потом подумать». И с каждым годом надежда (подрастет, повзрослеет, проникнется!) таяла, уверенной поступью шагая под знамёна несбыточной мечты.
Чего только стоила его грандиозная выходка с побегом и попаданием под оползень, что само по себе было немыслимо для природного мага! Хвала Свету, что это чудо-чадо вообще выжило. Словно для того, что бы успеть совершить очередную глупость — подружиться
Досадливо тряхнув безупречной гривой прекрасных светлых волос, Повелитель направился к дому сына, где поместили великую спасительницу глупых детей. Бесшумно войдя в комнату, он полюбовался на бессменно сидящего у её кровати печального Витаррэля и переключился на спящую девушку. Раздражение куда-то улетучилось. Эльф бережно взял тонкую ладонь человечки и сосредоточился. Тёплым легким ветром постучался в её сон, попытавшись разбудить. Но, как и во все предыдущие попытки, чужая сила мягко, но настойчиво, заставила его покинуть сознание спящей. Артисерэль попробовал раз, другой и устало отпустил безвольную руку обратно на кровать.
— Пап, ну ты же сказал тогда — максимум три года! А уже целая луна как срок минул! — небесно-голубые глаза потемнели от отчаяния. — А если она так и не проснётся?
Артисерэль поморщился и пересел поближе к сыну. Он и сам бы не отказался, чтобы ему кто-нибудь растолковал, что и как должно быть. По всем показателям жизненной силы человечка давно должна была очнуться, но странная защита не давала возможности пробудить её насильно. Человеческая магия была примитивна и поэтому малоинтересна эльфам, а тут оказалось, что есть и у людей чему поучится. Неожиданность, и не сказать что приятная.
— Успокойся, Витарр, она проснётся. Сознание цело, рисунок Дара восстановился. Это защита какая-то. Я уже со всех сторон пробовал, а пробить не получается. Даже странно. Когда она очнётся, надо будет узнать, что это такое и где она его взяла…
— Где-где, сама поставила, на свою умную голову!
Голос был мелодичным, но с лёгкой хрипотцой. Задумавшийся Повелитель оглянулся, отыскивая взглядом неслышно подкравшуюся говорунью, и услышал радостный вопль сына. Виттарэль бухнулся перед кроватью, сияя так, словно огромная туча, закрывавшая солнце в его душе, внезапно испарилась, оставив после себя лишь десяток радуг. Впрочем, так оно и было.
— Аталь! Ну, наконец-то! Ты проснулась! Прости меня, пожалуйста! Я ведь не знал, что так будет! Я правда-правда не знал! Я так волновался! Хвала Свету, ты жива! С тобой всё в порядке? Как ты себя чувствуешь? Ну, скажи ещё что-нибудь!
— Что-нибудь, — девушка слабо улыбнулась, успокаивающе погладила друга по дрожащей руке, заверила, что чувствует себя преотлично и рада, что наконец-то выспалась.
Артисерэль поторопился прервать поток сыновнего красноречия, приказав успокоиться и оставить их наедине. Сын был так рад, что даже забыл посопротивляться, хоть для приличия. Когда закрылась дверь, эльф взял девушку за руку и попросил не шевелиться. Провел рукой над её лицом, мельком взглянув на ладонь. Результаты осмотра порадовали. Девушка, послушно дождавшись окончательного приговора, тут же села на кровати, скрестив ноги.
— Я даже не буду ничего говорить, что думаю по поводу вашей с Витарром гениальной затеи. Сыну я всё сказал ещё тогда.
— Так мне сказочно повезло? Я проспала всю головомойку? — девушка тонко улыбнулась.
Повелитель мрачно посмотрел ей в глаза. Пауза явно затянулась. С губ Аталь исчезла улыбка, и глаза мгновенно посерьёзнели.
— Артисерэль, что случилось?
— Ты сама себя наказала. Я не снимаю вины со своего безответственного сыночка, но ты ведь взрослый человек, по крайней мере, по вашему летоисчислению! Как ты могла согласиться на такую авантюру? Зачем?