Лети, ведьма, лети! [тетралогия]
Шрифт:
– Дух вербены, дух Луны, дух исцеления, сойдите в чашу сию!
Над чашей поднялось лиловое сверкающее облачко и, замерцав, опало. Юле это показалось забавным – это выглядело точь-в-точь как в какой-нибудь телевизионной сказке про ведьм. Но засмеяться девушка не могла, ее губы были будто залеплены сургучом.
«Интересно, как бы я смогла при этом говорить?» – подумала Юля и решила, что гостья ее тетушки просто хотела подстраховаться.
Пламя лиловой свечи стало высоким и дрожащим. Марья Белинская опустила чашу на стол и трижды повернула
– Дух смоквы, дух Венеры, дух очищения, сойдите в чашу сию! – проговорила Марья Белинская, и над чашей поднялось радужное сияние.
Юле стало казаться, что помимо ее самой и ведьмы Марьи в комнате находится еще кто-то, и этот кто-то стоит прямо у нее за спиной. От него не исходило ни угрозы, ни радости, он просто был, и всё. «Свидетель», – подумала про него Юля. «Свидетель чего?» – мелькнуло еще у нее в голове, а больше она подумать ни о чем не успела: Марья Белинская поднесла радужно сиявшую чашу к губам Юли и приказала:
– Пей!
Юля заглянула в чашу и увидела – то, что предстоит ей выпить, похоже на ртуть. Это невозможно. Нет. Она умрет, но не выпьет эту… Эту мерзость!
– Выпей, – мягким, но настойчивым голосом потребовала Марья Белинская.
«Нет», – сказала себе Юля и выпила отвар.
И напрасно она боялась. На вкус он был вода водой с привкусом каких-то непонятных травок. Но выпив колдовской воды, Юля на миг прикрыла глаза – так закружилась у нее голова. А когда она открыла глаза, то увидела, что с комнатой, с Марьей Белинской, да и с нею самой произошли удивительные изменения.
Небольшая комната раздвинулась до огромных размеров залы. Стены залы утопали в бархате, шелку и цветах. Ряды высоких резных колонн поддерживали ажурный потолок, с которого спускались на невидимых нитях мириады драгоценных камней. Они переливались так, что больно было глазам. У подножия колонн стояли скамьи, увитые плющом и вьюнками. А на скамьях сидели женщины – старые, моложавые и молодые и даже совсем девочки. Они были обнажены, но, похоже, совершенно не смущались этого. И все они смотрели на Юлю. А она оглядела себя и увидела, что тоже стоит нагая, но зато в изумительных туфельках, о которых не смела и мечтать. Рядом стояла Марья Белинская и тоже не смущалась своей наготы. Она посмотрела на Юлю и вдруг улыбнулась:
– Добро пожаловать на твой первый виртуальный шабаш, девочка! Не забывай о том, что я тебе сказала: ты должна молчать. Молчать, что бы ни случилось. Договорились?
Юля кивнула, завороженно любуясь своими туфельками. Марья Белинская взяла ее за руку и повела сквозь анфиладу колонн, мимо встающих со скамеек и что-то приветственное говоривших ведьм. Они прошли через всю залу и остановились перед высокой дверью, грубо сколоченной из деревянных горбылей. Эта дверь так не вязалась с великолепием всей залы, что Юля почувствовала к этой двери отвращение. А Марья Белинская сказала:
–
И Юле ничего не оставалось, как подчиниться.
За грубой дверью открылась комната поменьше и построже предыдущей. Мало того. В этой комнате на Юле оказалось длинное серое платье, а на Марье – строгий деловой костюм.
– Присядь, – сказала Марья, указывая Юле на кресло. Девушка послушно села.
– Можешь пока оглядеться. – Марья села в другое кресло. – Госпожа Ведьм слегка запаздывает.
Юля огляделась. Комната как комната, ничего особенного. Стены оклеены серо-зелеными обоями, окна занавешены темно-зелеными портьерами, на круглом столе – плюшевая, изумрудного цвета скатерть… Словом, Гринпис какой-то.
– По-прежнему ни слова, – предупредила Марья Белинская Юлю. – Тебе будут задавать вопросы, кивай на них или качай головой и старайся делать это быстро, ну то есть не давай себе времени на размышление. – И Марья добавила непонятное: – А то еще неизвестно, кто присосется к твоим мыслям и начнет их сканировать…
Тут одна из портьер отошла в сторону, и в комнату шагнула женщина, как две капли воды похожая на Марью Белинскую. Только у Марьи не было такого выразительного животика, который уже не скрывало платье; да еще на волосах у вошедшей светилась тонкая изящная диадема.
– Благословенна будь, сестрица! – сказала Марья Белинская.
– И ты благословенна будь, Машка! – обняла Марью Госпожа Ведьм, ибо это была именно она. – Ну что, твой замысел увенчался успехом?
– Как видишь. Девочка здесь. Я постаралась надежно блокировать ее информационное поле, но сама знаешь, информации без утечек не бывает, поэтому я приказала ей молчать. И вербально и мысленно.
– Но я надеюсь, ты про чашу молчания не забыла?
– Как можно! Дашка, я всё сделала по твоим рецептам. Ты прямо сейчас хочешь начать дознание?
– А чего тянуть? Мне еще эту красавицу в ведьмы посвящать. Вон, смотри, у нее хвост отрос прямо со скоростью света!
Юля поняла, что это про нее. Сунула руку за спину, пощупала – и вправду хвост, да еще какой длинный! Вот не было печали! Впрочем, Юля неожиданно поняла, что появление хвоста ее вовсе не тревожит. Ее тревожит непонятное слово «дознание». О каком таком дознании идет речь?
– Юля. – Госпожа Ведьм села за стол напротив девушки. – Постарайся понять, но не запоминать мои вопросы. И забудь, что у тебя есть язык. Поняла?
Юля кивнула.
– Хорошо. Теперь ответь: ты знала свою тетю, когда была еще ребенком?
Юля покачала головой.
– То есть ты узнала о ее существовании не так давно?
«Да».
– У тебя нет родственников, которые могли бы подтвердить, что Анна Николаевна Гюллинг – действительно твоя тетка?
«Нет».
– Чувствовала ли ты признаки ведьмовства в себе до того, как приехала к тетке?
«Нет».
– Тебе не показалось странным, что тетя пригласила тебя в Щедрый, да еще попросила взять с собой старую арфу?