Летнее утро, летняя ночь (сборник)
Шрифт:
Но теперь, в этот искрящийся брызгами фонтана день, к ним словно по волшебству вернулось здоровье; почтенные мистер и миссис Александер спустились с крыльца и направились в центр, как выходцы из подземного царства.
На подходе к главной улице мистер Александер изрек:
– Да мы еще хоть куда, рано ставить на себе крест. Мне всего-то семьдесят два, а тебе еле-еле семьдесят. Прошвырнусь-ка я по магазинам, Элма. Встретимся здесь через два часа!
Обрадовавшись возможности хоть какое-то время не видеть друг друга, они так и разлетелись
Не пройдя и полквартала, мистер Александер заметил в витрине манекен – и остановился как вкопанный. Надо же, ну надо же! Солнце согрело кукольные розовые щечки, малиновые губки, лакированные голубые глаза, желтые нити волос. Мистер Александер с минуту простоял без движения, и вдруг позади манекена возникла настоящая девушка, расставлявшая товар на витрине. Подняв глаза, она увидела мистера Александера, который расплывался в улыбке, как слабоумный. Она улыбнулась в ответ.
«Какой день! – думал он. – Дыру смог бы в деревянной двери пробить кулаком. Кошку бы смог перебросить через здание суда! Эй, не отсвечивай тут, старик! Фу ты! Это отражение? Ну и ладно. О господи! Я оживаю!»
Мистер Александер зашел в магазин.
– Хочу кое-что у вас купить! – объявил он с порога.
– Что именно? – спросила миловидная продавщица.
С глупым видом он осмотрелся.
– Ну хоть шарфик, что ли. Точно, шарфик.
Он заморгал при виде вороха шарфов, который девушка выложила на прилавок с такой улыбкой, что сердце у него зашлось от восторга и накренилось, как гироскоп, нарушив равновесие мира.
– Выберите на свой вкус. Какой вы бы сами стали носить.
Она выбрала шарфик под цвет своих глаз.
– Для вашей супруги?
Он протянул ей пять долларов.
– Прикиньте на себя.
Девушка не возражала. Он попытался представить, как из шарфика будет торчать голова Элмы, – не вышло.
– Оставьте себе, – сказал он, – это вам подарок.
Душа его пела, когда он выходил навстречу солнечному свету.
– Сэр, – звала продавщица, но он уже ушел.
Больше всего миссис Александер истосковалась по новым туфелькам; как только они с мужем разошлись в разные стороны, она шмыгнула в первый попавшийся обувной. Однако не сразу, а лишь после того, как опустила один цент в щель парфюмерного автомата, который выстрелил в ее цыплячью грудку огромным облаком летучей жидкости с запахом вербены. Окутанная этим ароматом, будто утренней дымкой, она устремилась в магазин, где учтивый молодой человек с томным взором карих глаз, аккуратными черными бровями и блестящими, как лак, волосами обхватывал ей лодыжки, легко касался подъема, поглаживал пальцы ног и вообще уделял так много внимания ее нижним конечностям, что они разгорячились и порозовели от смущения.
– Мадам, у вас самая миниатюрная ножка из тех, что я обувал в этом году. Исключительно миниатюрная.
Миссис Александер сидела в кресле как одно большое сердце, бившееся так громко,
– Просуньте ножку, будьте любезны! Может быть, желаете другого цвета?
Когда она выходила из магазина с тремя обувными коробками, он на прощанье коснулся ее левой руки и легонько сжал ей пальцы – не иначе как это был многозначительный жест восхищения. Миссис Александер сдавленно хохотнула и решила не уточнять, что уже много лет не носит обручальное кольцо, которое пылится неизвестно где, потому что руки отекают из-за болезней. На тротуаре она вновь прильнула к заряженному вербеной автомату, держа наготове еще один цент.
Пружинистой походкой мистер Александер шагал по улицам, приплясывая от удовольствия при встрече со старыми знакомыми, и в конце концов с ощущением легкой усталости задержался перед табачной лавкой «Юнайтед сигар». Там по-прежнему, как будто и не было тех семисот с лишним дней, стоял деревянный индеец, а рядом – мистер Блик, мистер Грей и Сэмюел Сполдинг. Не веря своим глазам, они хватали мистера Александера за лацканы и хлопали по плечу.
– Алекс, да ты с того света вернулся!
– Вечером пойдешь в клуб?
– А как же!
– Устроим завтра тайную сходку?
– Непременно.
Приглашения, как шишки, сыпались на него со всех сторон.
– Как же я соскучился, братцы! – Он готов был каждого стиснуть в объятиях, даже индейца.
Ему предложили сигару, дали огонька, а потом затащили в соседнюю бильярдную, где столы для пула были обтянуты сукном цвета джунглей, и стали наперебой угощать пенным пивом.
– Через неделю, – перекрывая шум, провозгласил мистер Александер, – все к нам. Мы с женой приглашаем, друзья. Устроим барбекю! Выпьем, повеселимся!
Сполдинг сжал ему руку:
– Сегодня-то жена тебя не прибьет?
– Элма?! Еще чего!
– Ну-ну!
И мистер Александер устремился прочь, как подхваченный ветром клочок мха.
При выходе из обувного магазина Элму подхватила женская толпа. Ее увлекло в самую гущу распродажи, где женщины, разбившись на пары и тройки, одновременно болтали, смеялись, показывали друг дружке приглянувшиеся вещицы и делали покупки.
– Сегодня вечером, Элма. В клубе «Наперсток».
– Кто на машине – заезжайте за мной!
Запыхавшаяся и разгоряченная, она пробилась сквозь толпу, кое-как перешла через дорогу, оттуда оглянулась, как в последний раз оглядываются на океан, и заторопилась вдоль авеню, посмеиваясь и загибая пальцы по числу встреч, предстоящих на следующей неделе: в клубе на Элм-стрит, в Женской патриотической лиге, в кружке рукоделия и в любительском театре «Элит».
Два часа промелькнули незаметно. Куранты на здании суда пробили один раз.
Переминаясь с ноги на ногу, мистер Александер недоуменно поглядывал на часы, время от времени встряхивая их и бормоча что-то себе под нос.