Летние каникулы. Знакомство
Шрифт:
Спустя полчаса, собрав внушительную гору дров, Антон заглянул в палатку к девочкам и поинтересовался:
– Девочки, а что у нас на ужин?
– Я то же самое хотела спросить у вас, – улыбнулась Таня. Стало понятно, что никто не горит желанием готовить еду.
– Слушайте, я нашла бабушкины котлеты, – порывшись в сумке с едой, провозгласила Мила. – Спасибо любимой бабушке, никогда не даст мне умереть с голоду.
– Я уже тоже заочно люблю твою бабушку, – рассмеялся Антон.
И мы все с большим энтузиазмом принялись уплетать котлеты.
…
Осталась
Немного подкрепившись и отдохнув, мы с Антоном двинулись в лес на изучение окрестностей и поиски воды, строго наказав девочкам не покидать место стоянки и громко кричать в случае опасности.
Мы с Антоном решили обойти местность по кругу, не углубляясь далеко в лес. Я, как опытный турист, знал, насколько обманчиво бывает ощущение уверенности в том, что ты идёшь в верном направлении. Через непродолжительное время лес обступает тебя со всех сторон, деревья выглядят одинаковыми, и только небольшой кусочек неба над головой не даёт тебе раствориться в этом молчаливом незнакомом мире.
На наше счастье, солнце ещё высоко держалось над горизонтом и мы могли уверенно передвигаться вокруг поляны, прокладывая себе путь через дикие заросли кустарников.
Мы шли с Антоном, тихонько переговариваясь и посмеиваясь над растерянностью наших спутниц, стараясь не повышать голос, так как звуки в лесу разлетаются очень далеко и нам совсем не хотелось обидеть девочек.
Через некоторое время под ногами захлюпала вода и мы вышли на заболоченную поляну. Это был верный признак близости воды, оставалось выяснить – подпитывалось болото подземными источниками или где-то рядом протекал ручей. Через несколько метров Антон по самые щиколотки увяз в болотной жиже.
– Дело труба! Кроссовки промокли насквозь, – пожаловался он.
– Нужно возвращаться, иначе натрёшь ноги, – резюмировал я, – два немощных на отряд – это уже перебор!
На обратном пути мы наткнулись на глубокую лужу, и, несмотря на то что вода была стоячая, она была прозрачной и не имела затхлого запаха. Мы решили, что для кипячения она вполне пригодна. Наполнив все имеющиеся с собой емкости, мы двинулись в обратный путь.
Начинались сумерки, и в редкие проплешины деревьев нашему взгляду открывался захватывающий красочный закат. Огромный алый диск медленно скатывался в тёмную густую зелень леса. Очарованные грандиозным зрелищем, мы не заметили, как вернулись к месту нашей стоянки. Девочки не теряли времени даром и за время нашего отсутствия разложили вещи и разобрали еду.
Мы быстро вскипятили в котелке воду. Антон поставил сушиться у костра свои промокшие кроссовки. А Татьяна тем временем нашла на поляне какую-то яркую травку.
– Нам бабушка в деревне заваривала из неё чай, – уверенно говорила она нам, добавляя
…
В походе вечером наступает самое замечательное время, когда ты с чувством выполненного долга отвлекаешься от суеты повседневных забот и полностью погружаешься в окружающий мир, сливаясь с темнотой подступающей ночи и звуками ночного леса.
Мы расселись возле костра, переливающегося в темноте то вспыхивающими, то угасающими угольками. На небе жёлтым серпом прямо над нами повисла молодая луна.
Я начал бренчать на гитаре. Мне очень хотелось произвести впечатление на моих друзей. Я не обладаю сильными вокальными данными, поэтому главным моим козырем было чувственное исполнение. Я тихонько стал напевать известные песни Визбора, и ребята с охотой подхватили знакомые мотивы. А уже спустя полчаса мы во всё горло орали песни Цоя, распугивая приготовившихся ко сну птиц. Это было невероятное ощущение свободы от вечно сдерживающих в городе рамок и ограничений. Мы были абсолютно одни в этом затерянном в чаще леса мирке. И абсолютно счастливы!
…
О событиях следующей ночи я вспоминаю с трудом. Легли мы поздно, вдоволь наговорившись и только после полуночи разойдясь по палаткам. Беспокойный мой сон прервался от того, что ворочался и стонал Антон. Спустя некоторое время он вылез из палатки, а я тут же снова погрузился в тяжёлый сон. Но вскоре проснулся от жестоких спазмов в животе. Содержимое кишечника неудержимо просилось наружу, и, не в силах бороться с настойчивыми позывами, я тоже выполз из палатки.
Отмотав приличный кусок туалетной бумаги, я кинулся в ближайшие кусты.
– Занято, – громко крикнул из кустов Антон. Я рванул в другую сторону.
– Занято, – раздался оттуда голос Милы. Я развернулся в другом направлении.
– Тут тоже занято, – прокричала Таня.
– Что за дела! Во всём лесу не найти свободного куста, – выругался я и начал в темноте продираться сквозь заросли подальше от палаток.
Боли в животе то затихали, и я пытался вернуться в палатку и уснуть, то возвращались с новой силой, выворачивая мои внутренности наизнанку. Проведя в бесконечных метаниях всю ночь, я наконец смог провалиться в тяжелое забытьё только под утро. Впрочем, я слышал в ночи, как мои друзья тоже поочередно выскакивали из своих убежищ в поисках уединения в ближайших кустах.
…
Проснулись мы только к полудню. Бледные, измученные бессонной ночью, мы нехотя выползли из палаток. Я наскоро вскипятил воду. Организм отчаянно отвергал любые попытки впихнуть в него еду, поэтому обед решили не готовить, а заменить его сухими крекерами с крепким чёрным чаем.
На вещах немым укором лежал истерзанный и почти закончившийся рулончик туалетной бумаги.
Сил и желания разговаривать совсем не было, и мы, опустошённые и обессиленные, молча сидели возле догорающего костра, наблюдая, как пламя медленно поедает остатки древесины.