Шрифт:
Черный копатель
Нашу старую "шестерку" мы с папой готовили еще с вечера. Загрузили туда палатку, походный нож и электрический фонарь, спички, топливо, спиртовку, в общем, взяли все то, что могло понадобится нам в раннем походе за поклевкой. Да, мы собрались на рыбалку. Темная – хоть глаз выколи – южная ночь этому могла создать определенные затруднения. Но выезжали мы всегда затемно. Ранним утром – она самая поклевка – от пяти – вплоть где-то до девяти утра, а потом знойное солнце немилосердно начинает полировать своими лучами выжженную донскую
Потом, часов в десять утра, можно снова покушать, ну и – купаться – аж до обеда. Потом – сон, конечно же, ибо встаешь в половине четвертого, пока еще стоит непроглядная темнота, а к этому времени успеваешь изрядно вымотаться. А поспав три-четыре часика после обеда, можно уже приняться за вечернюю рыбалку, когда солнце уже не такое знойное – с шести до девяти вечера примерно.
Двигатель завелся с пол-оборота – явно добрый знак. Дорога предстоит дальняя – тридцать-сорок километров в сторону Азова. В дельте Дона есть замечательные места для рыбалки, в многочисленных болотах, тростниках и зарослях можно найти много нетронутых уголков природы. "Комариный" сезон прошел, на дворе – десятое июня, разгар лета по южным меркам. Здесь, в городе, уже неделю цветут липы, в огородах многочисленных дачников появилась первая клубника, а нас ждет добыча. Правда, нелегкая.
Теплая южная ночь парным молоком обволакивает все вокруг и дарит нам воздух, пропитанный ароматами цветущих повсюду растений.
Мы выехали. Небо из черного стало внезапно синим, потом – серо-беловатым. Облака? Но потом выяснилось – безоблачно! Постепенно небо на востоке приняло голубоватый оттенок. Скоро нежная ночь сменится быстрым теплым утром и настанет знойный день.
Первая трудность была на переправе у Быстреца Донецкого. Эта маленькая речушка, однако, очень коварна, и не упускает возможности проявить свой крутой нрав. Мы обычно проезжаем то место по, так сказать, не по мосту даже, а по каменной насыпи, сквозь которую между камнями бурлит и струится вода.
Оказывается, здесь за последние полторы недели смыло несколько крупных камней и унесло течением. А по оставшимся камням не пройдет машина. Печально…
В объезд – через деревню!
Там река шире, но на переправе через залив ходит паром. Местный тракторист ругается с паромщиком, ибо тот его не хочет пускать с телегой, и так занимающей половину парома.
– Петрович, тудыть-растудыть твою за ногу, будь ты ладен и неладен! – настаивал первый. Мне бидоны, бидоны надо везти на ферму. А то меня бабы опять там облають! Я тот раз опоздал к ним, хоть не по твоей милости, ну все же. За мной магарыч! Петрович, у меня план горит!
– Знаю я, какой план горит у тя, Михалыч! Сдать бидоны, свалить их в кучу, на обратном пути зарулить к Косому, нажраться у него, продрыхнуть до пяти вечера, потом продрать зенки, поправить здоровье у Митяя, а потом – в Вишневку, к дояркам, кутить. Они тебя и напоят, и приголубят, болезного! ну как же! Ты ж такой один! Первый тракторист на деревне!
– Ну последний раз! Ну в порядке исключения! Ну, заглажу я косяк! Сорокаградусной! Дагестанской!
– О! дагестанской! Ты обещал.
– Да-да, обещал!
– Станови свою колымагу вот между "Газелью" и этим тарантасом,
Мы с папой на "жигулях" подрулили к заезду.
– Командир, примешь? – спросил отец.
– Приму, етить-тудыть. Вот сюда…
– Ну-ка…
Паром затарахтел дизельным движком и мы начали путь на тот берег. Поблескивала вода в заливе и поплескивала рыба в воде. Ее-то здесь много, это мне давно известно. Но ловить мы будем не здесь, а пяти километрах – там тоже заливчик, поменьше этого, помельче, хорошо прогревается. Температура воды в летние дни там достигает тридцати трех градусов; но уже к июлю месяцу он здорово зарастает водными растениями и превращается в болото.
…Светало все больше, и автомобиль уже отматывал километры по пыльной грунтовке. Дождя давно не было, давненько… Недели три.
В зарослях камыша блеснула крыша черного автомобиля. Обогнув кустарник, мы обнаружили сам автомобиль – полугрузовой черный джип. Рядом с ним ошивались двое, один что-то говорил по рации.
Вскоре впереди мы увидели еще один автомобиль – "уазик" береговой охраны. Он ехал на низкой скорости, а перед нами вообще остановился на дороге, объехать его не было никакой возможности. Оттуда неспешно выбрался лейтенант в кепке, немного с помятым лицом. По всему было видно, что он ночевал в этой же машине, и уже около суток находится на дежурстве.
Он вышел на середину грунтовки, властно и небрежно держа руки в карманах, щуря глаза на утреннем солнце.
Подойдя к машине, коротко козырнул и представился:
– Лейтенант береговой охраны Мишин. Куда следуем?
– За залив, это еще два километра, на рыбалку, – ответил ему папа.
– Плановый осмотр. Откройте пожалуйста багажник.
Осмотрев все внутри и не найдя запрещенных предметов, лейтенант пояснил:
– В этом районе пропал мальчишка лет девяти, вот фото. При случае, если увидите его не предпринимайте никаких непосредственных действий, а сразу обратитесь в линейный пункт береговой охраны.
– А как это случилось, – поинтересовался я.
– Как нам известно, он попал к контрабандистам. Они с приятелем (тому лет двенадцать будет) играли в "поиски клада". Тот ему предложил сплавать на остров – вон видите? – в ста метрах от берега находился остров, а залив этот являлся частью Азовского моря. Они переплыли и полдня провели там. Это нам рассказал тот, второй. Он вернулся обратно. А вот этот, первый, которого мы ищем, оттуда пропал. Может, его забрали двое на моторке, которые вчера вечером подплывали порыбачить. А вы где хотели рыбачить?
– На Истринском.
– Ясно. Сотовый есть с собой?
– Нет. Не обзавелись еще, – ответил я ему.
– Тогда держите, – лейтенант протянул нам рацию. Я буду у вас часа через два.
Ловя рыбу, мы время от времени задумывались о произошедшем. И вот я предложил:
– Пап, а не сплавать ли нам туда?
Лодка у нас с собой была… Надувная. Предложено – сделано, и мы отправились на этот клочок земли. Размером он был где-то метров пятьдесят на семьдесят, неправильной формы, закругленный с одной стороны, и сильно извилистый с другой. Все это, а также место, где можно причалить, рассмотрел я в бинокль, подаренный мне совсем недавно, на двадцатитрехлетие.