Летний лагерь свингеров

Сципио Ник

Разумеется, я решил отказаться от утренней тренировки. Вместо этого я принял горячий душ, стоя под краном, пока вода не стала холодной, и я был вынужден выключить ее. К тому времени, как я спустился в клуб на завтрак, моя семья почти закончила со своими. Мама обеспокоенно посмотрела на меня и приготовила пару бутербродов с яйцом и несколько оладьев.

—Ты в порядке? —наконец она спросила, поставив передо мной тарелку.

—Да. Я думаю. Вчера я немного увлекся своей тренировкой, — сказал я.

Даже Эрин выглядела обеспокоенной.

Но ее беспокойство продолжалось, пока не появились Лия и Триш. Они помчались вниз по склону, и папа повернулся ко мне.

—Сегодня я еду в город, чтобы купить фейерверки, — сказал он. —Почему бы тебе не пойти со мной?—

Его тон больше походил на предложение, чем на вопрос, поэтому я согласился.

Большую часть пути в город я был погружен в раздумья. Папа почувствовал, что я не хочу разговаривать, и оставил меня одного. Я, конечно, оценил это. Но к тому времени, как мы подошли к стенду с фейерверками, ни одна из моих проблем не была решена.

Покупать фейерверки было весело, так как это отвлекло меня от моих проблем на некоторое время. Тихонько посмеиваясь, я поняла, что мама с папой, вероятно, именно этого и добивались. Постепенно я понял, что они действительно обращали внимание на меня и мое настроение, и были довольно хорошими родителями.

Почти час мы с папой обсуждали тонкости фейерверка, и оба вели себя как дети. Это было веселое время, и я наслаждался им. Мы, вероятно, купили слишком много, но оглядываясь назад, я не думаю, что фейерверк был реальной целью нашей поездки. Они были просто средством «мне нужно было выпустить пар и расслабиться», и Папа почему-то знал это.

Заметка для себя: не стоит недооценивать отца.

На обратном пути я чувствовал себя более человечным, но все еще беспокоился о многом. Одна проблема за раз, сказал я себе.

Обычно я не делился своими проблемами с отцом. Иногда он спрашивал о моей повседневной жизни, и я знал, что мама много ему рассказывала. Из-за его расписания с ним иногда было трудно разговаривать. У меня никогда не возникало ощущения, что он не хочет говорить, но он часто был просто недоступен.

Я говорил себе, что буду смотреть на вещи как мужчина. Сьюзан сказала мне, что я тоже должен вести себя как мужчина. В какой-то степени я понимал, что она имела в виду, ведь во многом я старался подражать отцу. Я думаю, это был признак зрелости, что я также понял, как много мне еще предстоит узнать.

—Папа?—

— Да?—

— Приходилось ли тебе когда-нибудь делать то, чего ты не хотел?—

Он искоса посмотрел на меня. —Конечно. Все время.—

—Правда?—

—Ну, сынок, я иду на работу. Я должен оставить вас всех, иногда на пару недель. Я не хочу этого делать, но надо.—

— Только не это, — сказал я. — Ты идешь на работу, чтобы у нас был хороший дом, еда, одежда и все такое.—

Он вдруг посмотрел на меня с удивленным выражением лица, и машина поехала в сторону дороги. Ему пришлось дергать руль, чтобы мы не въехали на

обочину. Я думаю, он был шокирован, что я на самом деле понял все хорошие вещи, которые мы стоили денег, и эти деньги должны были откуда-то взяться.

— Я имею в виду, приходилось ли тебе когда-нибудь делать что-то, что не имело значения, сделал ты это или нет?— Спросил я, продолжая.

—Например?—

— Не знаю. Что-то большое, где ты чувствовал, что должен это сделать, но если ты этого не сделаешь, ничего плохого не случится.—

Он мрачно кивнул. — Я поступил на флот, хотя знал, что, возможно, поеду во Вьетнам. Если бы я этого не сделал, кто-нибудь другой, вероятно, сделал бы это. Но я чувствовал, что это то, что мне нужно сделать. Так что, да, я думаю, что да.—

—Ну, мое решение не такое уж и большое, я думаю. Но иногда кажется, что это так.—

— Каково решение?— спросил он.

— Все очень сложно.—

Он кивнул и тихо рассмеялся. — Решения всегда такие.—

— Речь идет о девушке, — сказал я.

— Джина?—

Я кивнул.

Он молчал, ожидая, когда я соберусь с мыслями.

— Мне нужно ей кое-что сказать. Но если я это сделаю, я знаю, что она рассердится. Если я этого не сделаю, она, вероятно, никогда не узнает разницы.—

— Но ты узнаешь, — сказал он.

Я кивнул.

—Сынок, я думаю, вопрос действительно не о ней, не так ли?—

Я наклонил голову и в недоумении посмотрел на него.

—Это действительно о том, каким человеком вы хотите быть, — сказал он.

—А?—

— Ты уже читал «Гамлета» Шекспира?—

Я покачал головой, смущенный не последовательностью.

—Ты когда-нибудь слышал фразу: «превыше всего: быть самим собой»?—

Я кивнул, все еще озадаченный.

— Как ты думаешь, что это значит?— спросил он.

— Не знаю. Какое это имеет отношение к…—

— Просто подумай об этом на секунду.—

Я сделал. Я также задумался, почему Шекспир не может писать нормально. Я задумался на мгновение, пока папа молча ехал. — Значит ли это, что ты не можешь лгать себе?— Спросил я.

— Что-то вроде того, — сказал он. — Что еще может означать слово «правда»?—

— Не знаю.—

— А как насчет «моя цель была верной»? Что значит «правда»?—

—Эм... хорошо? Прямо? Верно?—

Он кивнул. — Итак, когда Полоний говорит: «Будь верен себе», — что он имеет в виду?—

На данный момент я игнорировал тот факт, что понятия не имел, кто такой Полоний. —Будьте добры к себе?— Спросил я, все еще немного растерянный. Он ждал, поэтому я искал другое значение. — Быть честным с самим собой?—

Он кивнул, когда я медленно начал понимать.

—Чтобы ты сам был правдив, — размышлял я. — Значит ли это, что ты должен делать то, что считаешь правильным?—

Папа серьезно посмотрел на меня. — Да, сынок. Так и есть.—

— Так вот что ты имел в виду, когда сказал, что вопрос на самом деле не о ней, а обо мне.—