Летний лагерь свингеров
Шрифт:
Я тут же кивнул.
— Я никому об этом не рассказываю, потому что не хочу, чтобы меня жалели. —
— Понимаю. — сказал я.
— Я же сказал, потому что... что ж... Наверное, я сказал тебе, потому что думал о ней. — тихо сказал он. —Она умерла сегодня. 3 октября 1973 года. Но ты знаешь, что я имею в виду. — Я кивнул, и он продолжил: — Наверное, я сказал тебе, потому что знаю, что ты меня не пожалеешь. —
— Нет. — тихо ответила я.
— Слушай. — сказал он. — давай возьмем бургер или что-нибудь еще. А потом пойдем на Стрип. Мне хочется напиться. Это не решит наших
— Абсолютно. — сказал я. Я смертельно устал, у меня все болело, и я все еще был расстроен жизнью в целом, но в данный момент план Трипа казался феноменальной идеей.
Несмотря на девятнадцатилетний возраст, мы были просто обязаны были предъявить удостоверения личности у входа в бар под названием «Олд колледж ИНН». Нам повезло, и мы нашли кабинку в задней части, как раз когда два старших студента покинули ее.
Мы с Трипом сели и заказали напитки. Когда его принесли с двумя пластиковыми стаканчиками, Трип налил нам по стаканчику и тут же осушил свой. Налив себе еще, он долго и мучительно смотрел на стакан. Затем он начал говорить.
Он рассказал мне о своей матери и о том, как она жила последние полгода. Удивительно, но родители не сказали ему, что она больна. Его отец взял отпуск с работы, и они просто отправились на летние каникулы, как семья, только втроем (Трип был единственным ребенком в тот момент). Они отправились в Мексику и увидели пирамиды Майя. Оттуда они отправились на Карибы, где плавали с острова на остров на лодке, которую арендовал отец. После этого они отправились в Диснейленд.
Когда они наконец вернулись домой, почти через три месяца после отъезда, их жизнь вернулась в нормальное русло. Мать Трипа рассказала ему о своей болезни только за несколько недель до смерти. Она не хотела, чтобы он беспокоился о ней. Потом он рассказал, как она даже помогала ему с учебой за неделю до того, как попала в больницу.
Я не мог представить, что бы я чувствовал, если бы моя собственная мать была больна, не говоря уже о том, что она умирала. И мне казалось мелочным сравнивать мой опыт с этим. Мне просто пришлось иметь дело с изнашивающимися отношениями, а не с потерей всего моего существования.
—Я был с ней перед ее смертью. — сказал он после долгой паузы. — Она сказала, что любит меня и всегда будет заботиться обо мне. Думаю, она знала, что время пришло. Она умерла той же ночью, во сне. —
— Мне очень жаль, приятель. — сказал я. Что еще я мог сказать?
— Спасибо. — тихо сказал он. Когда мы уже почти допили все, он поднял голову и слабо улыбнулся. —Она хотела, чтобы я стал архитектором. Я делаю это, потому что хочу, но также и ради нее. —
—Хорошая причина. — сказал я.
— Да. — сказал он. Потом поднял чашку. —Мы станем архитекторами! —
Я поднял свою чашку, и мы выпили.
Никто из нас не чувствовал боли, и мое лицо начало неметь, но мы все равно заказали еще.
— А твой отец женился еще раз? — Спросил я.
— Да. — сказал он, просияв. — Он начал встречаться с бэк-вокалисткой из «Гранд Ол Опри», когда мне было двенадцать. Она действительно замечательная женщина.
— Неужели? —
Он поставил стакан и рассказал мне о своих младших братьях, Дейле и Джоше. Слушая его, я понял, что он их очень любит. Он также любил свою мачеху. Она не заняла место его матери –никто не мог, и она и не пыталась, но она любила его отца, и она, очевидно, любила его.
—Вот моя история. — сказал он наконец. —Теперь, что ты думаешь о своей? —
Мне было неловко рассказывать ему о моих проблемах с Кендалл и ее отношении к Джине.
— Минутку. — сказал он. — Давай кое-что проясним. —
Я кивнул.
—Джина не просто твоя «лучшая подруга». — сказал он.
—И что тебя заставило так думать? — Осторожно спросил я. Я выпил столько же, сколько и он, но внезапно почувствовал, что нервничаю. (Пр.Пер. Я чет не догоняю, они же чай со льдом пьют. Они опьянели от чая?)
— Да ладно тебе. — сказал он. — Я видел, как ты вел себя прошлой ночью. Ты обнимал ее, пока мы смотрели «Даллас» — сказал он. — И я видел, как вы держались за руки и вели себя как голубки. Если она не твоя девушка, то я обезьяний дядюшка. Но что я не могу понять, что с Кендалл? —
—У меня две подруги. — просто ответил я. Я был слишком пьян, чтобы врать. И на самом деле, я немного гордился собой.
— Я так и знал. — сказал он. Затем он заговорщически наклонился к ней. —Они знают друг о друге? —
И снова гордость взяла верх над здравым смыслом. — Ага. — сказал я.
— Мужик. — сказал он. — Уважаю. —
— Все не так хорошо, как ты думаешь. — сказал я печально, а мои мысли вернулись к моим проблемам.
Он слушал, хотя и вполглаза, как я рассказывал ему о Джине и ее новой подруге, с которой она проводит много времени. Потом я рассказала ему о Кендалл и ее растущей враждебности к Джине, не говоря уже о ее к ней отношении.
—Тогда хорошо, что «Сигма Чи» не позвонил тебе. — сказал он. —Когда мне позвонили и рассказали, я спросил о тебе. —
Мне потребовалось мгновение, чтобы обдумать его заявление, но, когда я понял, что он сказал, я удивленно уставился на него. —Что значит «когда они позвонили»? — Спросил я.
—Они позвонили, чтобы предложить мне присоединится к ним. — Пробормотал он. — Но, когда они мне сказали, что не пригласят тебя, я отказался. Они тоже здорово разозлились. Я сказал им, что никому не скажу. Так что ш-ш-ш, и никому не говори. — сказал он небрежно, приложив палец к губам.
—Они сказали, почему не собираются предлагать мне цену? — Спросила я, мое горло сжалось.
— Потому что ты бросил вечеринку, чувак. — сказал он. — А, к черту их. В любом случае, мы не об этом говорили. Ты рассказывал мне о Кендалл и ее ненависти к сообществам. —
Глава 551
Я продолжил свой рассказ, но на самом деле мне было не до того. Трип еще немного рассказал про звонок, но я был весь в раздумьях о «Сигма Ки». Ирония заключалась в том, что Джина хотела, чтобы я присоединился к братству, но именно из-за нее я не получил предложения.