Летний понедельник
Шрифт:
Поэтому Бен не предложить Денни составить ей компанию, да и она не мечтала об этом. Кроме того, Денни была слишком «правильной». Она бы ни за что на свете не позволила ему остаться у нее на ночь и пришла бы в ужас, предложи он ей такое. Даже если оставить в стороне вопрос о том, что это скомпрометирует ее, какая судьба ждет сорок лошадок, сто коров и две тысячи овец? Кто их покормит, попоит и подоит, если Бен будет торчать на этой стороне долины? Ни одному фермеру, который безмерно любит свои земли и считает каждую драгоценную минутку, даже в голову не придет оставить свою собственность без заботы. Только смерть могла бы отлучить Бена от его фермы, только смерть могла бы отлучить Денни от ее земель.
Вот почему Бен,
Денни заверила его, что если вдруг почувствует себя неуютно и занервничает, то непременно последует его совету. Но по ее тону Бен понял, что она всего лишь отмахнулась от него и никуда не пойдет.
Всю долгую, одинокую, залитую призрачным лунным светом дорогу домой через буш, по холмам и оврагам, Бена терзали мрачные мысли о женских капризах. Почему взвалил на плечи ответственность за неприятности, в которые может вляпаться Денни, он и сам не знал. Бен считал, что она — самая шальная девчонка, которая когда-либо пересекала границы рынка. Как и рыцарям, ничто человеческое ему не было чуждо, и его распирало от желания восхищенно присвистнуть ей вслед. Но он никогда не делал этого, отчасти потому, что был не из тех, кто свистит вслед девушкам, отчасти из-за того, что в иссиня-фиалковых глазах Денни читалась непоколебимая уверенность в себе, а в развороте плеч и походке — величавость.
Как бы то ни было, большую часть ночи Бен провел в пути, возвращаясь к своим сорока лошадям, ста коровам и двум тысячам овец, потому что чувствовал, что кто-то должен сделать попытку уговорить Денни провести пару ночей у соседей, и не важно, насколько попытка эта будет удачной.
Что касается Денни, какой-то внутренний барьер не давал ей признать, что они с Беном поругались. Они просто поспорили, и точка. И все же в тот вечер Денни была настолько расстроена, что разбила любимую чашку, когда мыла посуду на кухне, продолжая вести с Беном мысленный спор.
«Чтобы я да побоялась какого-то там убийцу! — сердилась она. — Да что он вообще обо мне думает? А вдруг в саду пожар начнется? А меня не будет. Да тут до завтрака все дотла сгорит! По всему району развешаны таблички: „Пожароопасная обстановка“, он ведь сам прекрасно знает!» И вздыхала: «Но разве мне не страшно?» — еще раз проверяя запоры на каждом окне, трех входных дверях и двери в спальню. Ни один грязный убийца женщин не прогонит ее с родной фермы, с фермы, которую она построила собственными руками!
Затем Денни вспомнила, что надо снова положить на веранде старый костюм Макмулленза, коробку с едой и десять шиллингов, и ей пришлось отпирать все замки. Джек Смит найдет там все, что ему нужно, появись он рядом с ее домом.
Немного успокоившись и воспрянув духом, девушка еще раз заперла двери и отправилась в кропать. Засыпая, она все еще спорила с Беном.
В понедельник, рыночный день, Денни поднялась в четыре утра. Прежде чем отправиться на базар предстояло переделать немало дел. Накормить лошадей и выпустить их в большой загон. Накормить кур. Расставить в нужных местах воду для лошадей, птиц и козы. И подоить козу.
Себя тоже неплохо бы накормить, кроме того, она никогда не оставляла в раковине грязную посуду, всегда подметала полы и убирала постель.
Затем надо было одеться надлежащим образом. Утром она будет пить кофе с Беном «У Луиджи». И поедет на чай к Викки в Пеппер-Три-Бей.
За всеми этими делами Денни только раз вспомнила об убийце — когда отпирала двери. Потом он напрочь вылетел у нее из головы. Даже об оставленных на задней веранде сокровищах она вспомнила, лишь когда ее груженый фургончик был уже в пяти милях от дома, у холма Каламунда.
Интересно, одежда все еще на месте? Ну да
Вырулив на равнину, Денни понеслась к дамбе. Из-за холмов показались первые солнечные лучи, и вершины камедных деревьев окрасились золотом. Сухие душистые травы вдоль дороги дышали вчерашним теплом. Низенький кустарник на песчаной равнине, понурив голову, безропотно ожидал очередного пекла, и так каждый день, еще лет сто, он будет влачить свое жалкое существование. Денни восхищалась этими маленькими безобразными деревцами. Они умудрялись выжить в безводной пустыне и с честью переносили страдания.
Когда девушка добралась до реки, солнышко уже поднялось и водная гладь сверкала всеми цветами радуги. На другом берегу раскинулся город Перт, столь же спокойный и величественный, как и его более известный собрат [1] , на который с Вестминстерского моста взирал великий поэт [2] , человек гораздо более знаменитый, чем Денни.
Она проехала по дамбе по направлению к Аделаид-Террас, где когда-то располагались дома первых поселенцев, а теперь, отреставрированные, они представляли собой административные здания индустриального комплекса. И все же старая Террас хранила свое безмятежное достоинство. Наступающий прогресс пощадил растущие вокруг двухэтажных строений сады, большинство из домов все еще походили на колониальные особняки, несмотря на кричащие таблички нефтяных, радио- или автомобильных компаний.
1
Имеется в виду бывшая столица Шотландии, тоже носившая название Перт. (Здесь и далее примеч. пер.).
2
По-видимому, речь идет о Вальтере Скотте, авторе романа «Пертская красавица».
Денни свернула направо, на Платановую улицу, затененную огромными деревьями, в честь которых она и получила это название, затем обогнула собор Девы Марии, проехала мимо Королевского госпиталя Перта и оказалась на Веллингтон-стрит. И буш, и река, и старинные особняки остались позади. Фургончик нес свою хозяйку по самому сердцу города к рынку.
Девушка въехала на разделяющий рынок проезд, и Бен Дарси поднял руку, останавливая ее.
«Прямо как полицейский, вот кем ему надо было стать», — подумала Денни и тут же устыдилась подобных мыслей. Высокий, стройный, прожженный солнцем Бен походил на того, кем и являлся, — на фермера с Холмов. В его упругих движениях чувствовалась сила. Глаза ясные, спокойные, какие бывают только у людей открытых и честных; в их глубинах горят воля и решимость. И как она только могла сравнить его с полицейским! Денни вздохнула и неожиданно смягчилась.
Она резко нажала на тормоза, Бен обошел автомобиль и открыл дверцу с ее стороны.
— Подвинься, — бросил он, и Денни подчинилась приказу, словно малый ребенок.
Бен вывел автомобиль на боковую аллею и притормозил у торговых рядов.
— Я разгружу фургон. Встретимся «У Луиджи». Ровно в десять.
— А как же твой товар? — спросила Денни. Она не могла бы с полной уверенностью сказать, понравился ли ей этот истинно мужской поступок Бена. — Чей это фургон, ты как думаешь? — начала она, намереваясь отстоять свои права.