Летний рыцарь
Шрифт:
С минуту я молча смотрел на нее.
– Очень романтично слышать такой совет, – сказал я, наконец. – От тебя.
Она чуть улыбнулась.
– Верно. Ирония хоть куда. Ладно, увидимся как-нибудь.
Я кивнул.
– До
Она пригнулась и поцеловала меня в щеку, потом повернулась и ушла. Я смотрел ей вслед. И – законно это или нет – я ни слова не сказал о ней Совету.
Позже тем же вечером я завалился домой к Билли. Из-за двери доносились смех, музыка и запах только что привезенной пиццы. Я постучал, и Билли открыл дверь. Разговоры внутри смолкли.
Я вошел в комнату. Дюжина раненых, подбитых, исцарапанных и счастливых волков-оборотней смотрела на меня из-за стола, уставленного бутылками и банками, усеянного коробками с пиццей, игральными костями, карандашами, стопками бумаги и крошечными, в дюйм ростом бумажными фигурками на большом листе миллиметровой бумаги.
– Билли, – сказал я. – И вы все, ребята. Я только хотел сказать, что вы здорово показали себя там. Гораздо лучше, чем я ожидал или даже надеялся. Мне стоило больше доверять вам. Спасибо.
Билли кивнул.
– Но ведь дело того стоило, так ведь?
За столом одобрительно загудели.
– Раз так, ладно. Кто-нибудь, передайте мне пиццы,
Билли удивленно уставился на меня.
– Чего?
– Бицепсы, – повторил я. – Я хочу здоровые, рельефные мускулы, и я не хочу, чтобы нужно было слишком много думать.
Лицо его расплылось в ухмылке.
– Джорджия, у нас остался какой-нибудь типаж-варвар?
– Еще бы, – отозвалась Джорджия и полезла в шкаф.
Я нашел себе свободный стул, получил пиццу и колу и принялся слушать возобновившуюся болтовню. Мне пришло в голову, что это куда приятнее, чем провести еще один вечер затворником у себя в лаборатории.
– А знаешь, что меня, типа, разочаровало? – спросил меня Билли чуть позже.
– Нет, а что?
– Все эти феи, и дуэли, и сбрендившие королевы, и все такое, и никто из них не цитировал старину Билли Шекспира. Ни разу!
Пару секунд я смотрел на Билли, потом расхохотался. Все мои синяки, ссадины, и царапины причиняли мне боль, но это была честная, нормальная боль – такая проходит. Я взял себе пару игральных костей, и стопку бумаги, и пару карандашей, и уселся в кругу друзей притворяться Форгом-Варваром, есть, пить и веселиться.
Господи, ну и глупые же они, эти смертные.