Летний шторм
Шрифт:
– Товарищ командир, что делать-то?
– Раздалось из-за спины.
– Огонь на поражение!
– Дал команду Виктор.
Хлeстко ударил первый выстрел, затем второй. Виктор поднял свой ТТ на уровень глаз и открыл огонь. Преследователи поняли, что что-то не так, когда из их группы вывалились двое, а ещe один ухватился за прострелянную руку, попытались повернуть назад, не понимая того, что уже обречены. Гремели над ухом выстрелы СВТ и убегающие бандиты падали на мостовую. Последний завалился за десяток метров от поворота.
– Операция "Музыкальная шкатулка"!
– Прошептал про себя
Внезапно на него налетела бежавшая впереди бандитов женщина, бросилась на шею, начала целовать в лицо, ревя во всe горло. Минут пять ушло на еe успокоение, пока, наконец-таки, из бессмысленных всхлипов стали раздаваться вполне понятные слова. Гражданка благодарила Виктора за спасение от неминуемой, как ей казалось, смерти. Может, была и права. Ему с превеликим трудом удалось оторвать женщину от себя и передать на руки вышедшему наружу лейтенанту Сиверцеву, мимолeтом заметив, что спасeнная молода и красива. Слишком молода, и слишком красива! Как говорится, не для него, старого дурака.
Вновь загремели выстрелы где-то западнее, затем перестрелка сместилась на север и вскоре затихла. А дело-то серьeзнее, чем казалось поначалу!
Виктор вернулся в магазин. А здесь осмелевшие уголовники во всю качали права, с лeгкой усмешкой посматривая на опера Сидорова.
– Ты, начальник, нам не шей того, что мы не делали.
– Рисовался перед ним парень лет двадцати пяти с фиксой в левом углу рта.
– Никакой девки мы не видали. Дверь была открыта, вот мы и зашли курева прикупить. А тут, как назло, водочка стоит, да и закуска неподалeку. Ну, как было удержаться? А этого хмыря пузатого мы первый раз в жизни видим.
Виктор с удивлением выслушал весь этот "базар". Неужто до дураков не доходит серьeзность ситуации, в которой они оказались? За такие "шалости" можно запросто расстрел заработать, а эти идиоты ведут себя так, будто их только немного пожурят за содеянное.
– Чего они так наглеют, лейтенант?
– Спросил Виктор.
– А нечего нам им предъявить, товарищ капитан госбезопасности.
– Отозвался милиционер.
– Кроме распития водки в не ими взломанном магазине. Вот они и наглеют.
Фиксатый самодовольно окинул взглядом бойцов конвоя. Сплюнул себе под ноги.
– Ну что, ведите! Кича заждалась!
Виктор вдруг решился.
– Выводите ублюдков.
– Махнул пистолeтом в сторону выхода.
Насторожился самый старший в банде уголовник. Фиксатый раззявил рот в довольной ухмылке. Окинули мутными глазами помещение магазина двоe других, видимо приняли на грудь больше, чем их собутыльники. За уголовниками засеменил завмаг, пытавшийся поначалу остаться в помещении, но, получив тычок стволом винтовки, поторопился наружу.
– Наконец-таки, товарищ капитан госбезопасности.
– Обрадовался ему лейтенант Сиверцев.
– Успокойте гражданку, а то она меня уже замучила. Как вас зовут, да как вас зовут?
– Зачем
– Удивился Виктор.
– Говорит, что корреспондентка какой-то газеты.
– Отозвался Сиверцев.
– Желает статью про вас написать.
– Для меня это очень важно!
– Вмешалась корреспондентка.
– Хорошо.
– Виктор быстро написал в милицейском блокноте своe звание, имя и фамилию, добавил служебный телефон, вырвал листок и отдал девушке.
– А теперь, лейтенант, быстренько выпроводите еe отсюда.
– Вполголоса обратился он к Сиверцеву.
– То, что здесь будет происходить - корреспондентам лучше не видеть.
Милиционер согласно кивнул. Подхватил корреспондентку под руку, предложил проводить в более безопасное место и вскоре вывел еe за пределы переулка.
– Так что ты решил, капитан госбезопасности?
– Привлeк его внимание Сидоров.
– К стенке ублюдков!
– Виктор указал на глухую стену на противоположной стороне улице.
– Не слишком ли круто, капитан?
– Удивился милиционер.
– Люди всe-таки, а не мишени.
– Люди!? Люди на фронте воюют, а не в тылу бандитствуют.
– Виктор пришeл к окончательному решению.
– По законам военного времени всех убийц, мародeров, бандитов, насильников, провокаторов, предателей и прочую мразь можно расстреливать на месте.
– Не объявляли же в Москве военное положение.
– Привeл ещe один аргумент Сидоров.
– Я объявляю, своей властью. Пока на этой улице.
– Ответил ему Виктор.
– А затем и на следующих, куда дальше пойдeм порядок наводить.
– Добавил, видя сомнения милиционера.
– Не бойся, лейтенант. Отвечать я буду.
Выстроенные у стены уголовники, увидев, как располагается напротив них шеренга бойцов с винтовками, окончательно протрезвели.
– Ты чего беспредел творишь, начальник?
– Взвыл до сих пор молчавший старший из бандитов.
– Ты чего нам обещал, хмырь пузатый?
– Закричал он, повернувшись к завмагу.
– Это он нам свою любовницу заказал!
– Вмешался фиксатый.
– Она потребовала, что бы он с женой развeлся, а на ней женился.
– Врeт!
– Взвился гражданин Касторский.
– А этот почему здесь?
– Удивился Виктор, обнаружив завмага у себя за спиной.
– Туда же его!
– И добавил в расширенные от ужаса глаза гражданина Касторского.
– Хищения в крупных размерах относятся к контрреволюционным преступлениям, и караются так же, как и бандитизм.
Двое бойцов оттащили завмага на другую сторону и прислонили к стене чуть дальше уголовников.
– Огонь!
– Отдал команду Виктор.
Рванулся в сторону фиксатый, надеясь уйти, но поймал пулю из ТТ. Виктор опустил пистолет, глянул на стену, где падали на тротуар, приговорeнные к смерти уголовники. Сползал по кирпичам, цепляясь за остатки жизни, заведующий магазином Касторский.
Виктор перевeл взгляд на лежащее, по-прежнему, тело продавщицы Софы.
Может зря он поторопился со столь жестоким решением?
Но тут же всплыли в голове слова польского подполковника о том, что "данная акция рассчитана на нерешительность и неторопливость властей, которые побоятся сразу принимать жeсткие меры, а потом - будет поздно".