Летний зной
Шрифт:
– Они получили урок нынче, - отозвался другой голос, совсем молодой, высокий. Знакомый голос.
– И будь на их месте люди, то я бы сказал: все, сегодня штурма не будет. Но мы имеем дело с эльфами, так что я не возьмусь гадать, что у них на уме. Их предводитель достаточно глуп, чтобы подумать, будто мы не обратим внимание на язык тумана, ползущий точно в эту улочку.
– И что же предлагаешь?
– Сменить людей. Те, кто дрались, должны отоспаться до завтра. Поставить сюда отдохнувших солдат, велеть, чтоб глядели в оба. Я сам останусь здесь до рассвета и совру часовым, будто у нас имеются сведения: будет повторный штурм. Пусть боятся и
– Толково, - одобрил тот, что постарше.
– Не знаю, что сказать, Вель... Ты - наша надежда. Если бы не ты...
Аллок Ллиннот припомнил, где он слыхал голос младшего человека. Тот самый, что орал в лесу - тогда, в тот злополучный день. Тот самый, что ранил князя, убил оруженосца. Теперь Аллок знал имя: Вель.
Эльф, крадучись, отступил от баррикады, попятился, держа лук наготове. Когда очертания зданий растаяли в серой дымке, князь повернулся и бросился бегом прочь.
ГЛАВА 15 Вейвер в Сантлаке
Весну горожане провели в тревоге - а ну как придется отвечать за содеянное? Шутка ли, в Сантлаке, где слово сеньора - закон и Гилфингова воля, община Вейвера покусилась на господина! Пока перед горожанами держал речи Гедор, все соглашались и кивали: да, так и есть, они по древнему закону учинили, правда на их стороне... но когда славного мастера Гедора поблизости не было, прежние страхи оживали. Этим страхам были сотни лет от роду, они въелись в кровь, сделались частью натуры. Однако страхи страхами, но жить-то надо. И жили.
Купеческие караваны, как и прежде, заходили в городок, и окрестные крестьяне приезжали торговать на вейверском рынке. Налогов Совет не снизил, зато теперь члены общины сами присматривали за порядком и несли стражу в воротах, веселей сделалось. Особенно молодым парням нравилось разгуливать по улицам с оружием.
Гедор не слишком утруждал себя вейверскими делами, но, ежели к нему обращались за решением, то никто никогда не перечил. У Мясника хватало ума судить так, чтоб и сомнений в его правоте не возникало, даже если выгоды с того он не имел. Единственное, чему бывший разбойник уделял внимание по-настоящему - это общинный оружейный склад. Настоящего военного опыта Гедор не имел, однако в способах причинять увечья и смерть разбирался превосходно, так что сумел навести образцовый порядок в арсенале Вейвера. Негодные топоры и копья велел перековать, дырявые ветхие доспехи выбросил, сделал долгосрочный заказ цеху оружейников, сам принимал работу и уж тут бывал строг да придирчив.
Дела полностью посвятила себя грядущему материнству, с удовольствием болтала с горожанками о детях, готовила пеленочки... Подручные разбойника, Торчок с Селезнем, особо помочь не могли - происходящее давно вышло за рамки их понимания. Единственный, с кем Мясник откровенничал - это, конечно, Рудигер Чертополох. С колдуном тоже пришлось непросто - он отобрал из числа городских мальцов тех, что обладали способностями, указал Гедору... но обучать их сперва отказался. Горожане не отдали бы детишек в подлинное ученичество, с уходом из семьи, с обязательным ношением капюшонов и прочим. Гедор велел учить так, без соблюдения формальностей. Чертополох отказался: ему не простят собратья по ремеслу. Магическая наука подчиняется строгим законам, а в старых традициях куда больше толку, чем может предположить человек со стороны. Если бы не многолетнее смирение под капюшоном, если не отказ от собственного
Тут Гедор ничего поделать не мог, не было у него власти принудить чародея. Сошлись на том, что заклинаниям Чертоплох учить сорванцов не станет, только поможет им развить Дар да натаскает в единственном умении: вкладывать ману в магический амулет. Но разве мальцов удержишь, если они ощутили волшебную силу? И откуда пацанята разузнали магические формулы... После того, как в городе участились небезопасные шалости, Гедору пришлось переговорить с каждым подручным Рудигера. Безобразников он унял, но Рудигер сулил, что ненадолго этих разговоров хватит - дети есть дети, они себя не сознают, если увлекутся - жди беды.
Пришлось Гедору обходить родителей, объяснять, что полуобученный сопляк опасен прежде всего себе самому. Кто с магией дела имеет, тот по ниточке ходит, по тонюсенькой. Ведь дитя - оно что? Оно играет. Силушка кипит нечеловеческая, а удержу нет.
Мясник уговаривал отдать ребят в полноценное ученичество. Двое папаш согласились, но условие ставили: пусть все примут предложение, тогда и они. Профессия колдуна, конечно, завидная, верный кусок хлеба, да дело опасное. И потом, отдай сынишку - навек его лишишься. Пройдет такой ученичество, скинет капюшон - а там совсем незнакомый человек! Не сынишка, родная кровиночка, а странный незнакомец. Так что тут надвое бабка сказала, доброе выйдет или худое. Вот если все разом согласятся... А пока соседи своих не отдают магу в науку, так и они не желают.
Рудигеру хватило бы и двоих учеников, а точней - он вовсе никого обучать бы не брался, будь его воля. Однако Гедору требовались все магические силы, какие только он мог заполучить, так что все оставалось по-прежнему. Детишки обучались простеньким тавматургическим действиям да заряжали амулеты Чертополоха. Так и шло - где получше, где похуже, однако дело у Гедора ладилось, и весь город его слова слушался. А к лету вейверцы притерпелись, обвыклись в новом житье-бытье, даже бояться, как будто, перестали. День за днем, день за днем, а беды никакой не случается, из замка Дрейс никто не является с грозой, только изредка какого служку пришлют купить того-сего. И эти, из замка, ведут себя тише воды, ниже травы - еще и посмирней прочих приезжих.
Вроде устоялся новый-то порядок.
Наведался в Вейвер и караван Ривена. На въезде в город воин тут же отметил отсутствие господских стражников, а еще больше удивился, когда въездную пошлину пришлось уплатить местным ополченцам. Те, раздуваясь от гордости, объяснили почтенному караванщику, какие у них новые порядки завелись. Прозвучало и имя Гедора. Парни с наслаждением расписывали прелести нового положения, им еще не прискучило, хотя уже появились первые признаки того, что вскоре надоест.
Ривен с трудом не выдал удивления, однако сдержаться было мудрено. Невиданное дело учинил давешний попутчик, невиданное, неслыханное, странное дело. Бывало, разумеется, простолюдины бунтовали, случалось, и сеньора могли прикончить - но тогда убийца скрывался, бежал, прятался, а тут такое! Но любопытство мастер Ривен сдержал, и повел караван к постоялому двору по знакомым улицам. Там заботы и хлопоты, как обычно... Между делом воин выспросил, что Гедор с компанией и теперь живет в "Золотой бочке"