Летняя Love story
Шрифт:
7 июля
Восхождение на кораблик не прошло без эксцессов. Когда мы плелись по трапу, шлепка с маминой ноги соскочила и упала в воду. Это задержало отправку минут на сорок – чуть ли не водолазов пустили по морю на поиски утерянной драгоценности. Пока однобосоногая мама металась возле трапа, мы с папой сбегали и купили ей новые шлепки. Благо, торговых рядов в Турции, как в Венеции воды – от берега до берега.
Усевшись на верхней палубе, мы обнаружили там Капустиных. Они явились раньше и всю эпопею с мамой наблюдали сверху,
Наконец кораблик отчалил от берега. Светило солнце, дул морской ветерок. Многие устроились загорать. Мы тоже разлеглись и приготовились к приятному времяпрепровождению. Но не тут-то было! Сначала дядя Коля почему-то начал суетиться вокруг побледневшей как мел тети Лиды. Видимо, нас разморило на солнце, и мы потеряли бдительность: надо было линять от Капустиных сразу, пока поездка не была окончательно загублена. Потом тетя Лида посерела, вскочила с места, катер качнуло, и мы оказались свидетелями пренеприятной картины – тетю Лиду стошнило прямо на палубу. Она чудом не забрызгала сидящих рядом немцев, которые меж тем сделали вид, что ничего не заметили.
– Да что с тобой такое, Лида? Тебя же никогда не укачивало! – горестно восклицал дядя Коля, пытаясь охватить взором масштабы бедствия.
Тетя Лида лишь виновато пожимала плечами, на ее глаза навернулись слезы. Вид она имела очень жалкий, и я невольно начала ей сочувствовать.
Только мама, как всегда, не растерялась.
– Так, я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело! Мальчики, очистить палубу! Лида, за мной! – скомандовала она и, обхватив шатающуюся тетю Лиду, удалилась с ней в дамскую комнату.
Остаток поездки мама возилась с тетей Лидой, папа пил пиво с дядей Колей. Я же размышляла о женской солидарности и мужской дружбе. А мимо проплывали древние развалины, мечети, облака и другие кораблики.
8 июля
В этой Турции никакой личной жизни!
В отеле живут или семейные пары с мелкотой, целыми днями рассекающей по бассейну на надувных матрасах, или благодушные старички. Ну, есть еще компания девушек, которые завтракают в ужин, а потом уходят на ночные дискотеки. Девчонки на редкость страшные и жутко модные. А я весь день напролет вынуждена таскаться за родителями и выслушивать их вечные перебранки. Если бы не папа с мамой, можно было бы хоть официанту поулыбаться за завтраком или обедом, пока модные страшилки спят.
Сегодня во время обеда от скуки разглядывала народ за столиками и наткнулась на взгляд какого-то очкастого мальчишки. Я, конечно, сразу отвернулась, но потом боковым зрением просекла, что он постоянно на меня пялится, когда думает, что я его не вижу. Тоже мне близорукий Дон Жуан! Ему, поди, и тринадцати еще нет, а все туда же! Мальчишка сидел рядом с отцом. Видимо, они только вернулись с экскурсии – раньше я их не замечала. Но не новенькие. Новеньких сразу видно – они белые, как молоко, а старенькие – красные, как помидоры. Эх, а ведь только утром я сетовала на отсутствие личной жизни, и нате вам – кавалер! В
9 июля
Прошла уже неделя с тех пор, как мы прилетели в Турцию.
Наступил момент, когда вдруг оказывается, что на шведском столе совершенно нечего съесть. Одно надоело, другое не хочется, третье невкусно, четвертое вкусно, но калорийно, а до пятого лень идти…
На пляже начинаешь ощущать жару и духоту, а в воде – тела отдыхающих.
Появляются первые признаки ностальгии. (Красивое слово, да? Мне определенно идет.)
Вечером в отеле была запланирована шоу-программа с танцем живота.
Мама целый день выбирала себе наряд и призывала нас с папой участвовать в этом показе мод.
После ужина заявились массовики-затейники, клоуны-аниматоры и пышнотелые дамы в расшитом золотыми нитями капроне. Я ушла подальше от громкой музыки и заняла позицию наблюдателя со стаканом холодной газировки. Турчанка, похожая на кассиршу из нашего супермаркета, трясла животом, призывая пенсионерок и добропорядочных матерей семейств повторять ее движения. Матери и пенсионерки охотно и радостно подчинялись.
«Ну и смешные же они», – подумала я.
– Ну и смешные же они! – раздался голос у меня за спиной.
Очкарик потягивал из стакана газировку и так же, как я, наблюдал за происходящим.
– Ты смотри, смотри, вот умора! Тот пьяный в дымину плешивый тип сейчас просто-напросто раздавит в объятиях турчанку! А турчанка-то – вылитая наша продавщица из рыбного отдела! – веселился очкарик, изображая дядю Колю, который, действительно явно нетрезвый, пытался выжать из турчанки-кассирши-продавщицы все соки.
Я покатилась со смеху – так здорово у мальчишки выходило давать окружающим характеристики.
– Меня, кстати, Рома зовут. А тебя Соня, я слышал. Ты здесь самая клевая! – чуть смущенно сказал очкарик, пересаживаясь ко мне за столик.
Весь вечер я почти рыдала от смеха, а к ночи у меня даже заболел живот. Ромка покорил меня чувством юмора. И если бы не очки и то, что он на полголовы ниже ростом, я бы запросто могла в него влюбиться.
10 июля
Весь день мы провели с Ромкой вместе – купались, загорали, даже есть садились за отдельный столик. Такого веселого дня у меня, наверное, никогда не было!
На закате наша семья отправилась гулять к морю. Красотища там такая, что захотелось стихи писать. Вот я и написала.
Море бьется волной о волну,Я к нему сюда снова приду.Хочу чайкой лететь на закат.Крыльев нету, увы – шах и мат!Я закатного моря красуВ своих мыслях отсель унесу.И в московской унылой ночиЧайкой море мне песнь прокричит!