Летняя практика Эоэллы Лаврушиной
Шрифт:
Он смотрел пристально, не моргая, очень напряжённо и очень мрачно. И молчал.
Она вгляделась в его лицо, и сердце неприятно кольнуло. Происходило явно что-то не то. Не такой реакции она ожидала.
– Хочешь, покажу, каково это – целоваться? Это очень приятно, когда двое нравятся друг другу!
Он молчал. Сжал зубы, совсем по-взрослому, на скулах обозначились желваки.
– Хочешь, покажу? – повторила она упавшим голосом.
Он молчал очень долго, казалось, целую вечность. И, наконец, ответил:
–
Она требовательно впилась взглядом в его потемневшее лицо.
– Но я же тебе нравлюсь! Как девушка, я имею в виду!
Он ещё секунду помолчал. Опустил глаза. И выдавил сквозь зубы:
– Нет.
Она не поверила своим ушам. Ведь девушка, даже неопытная, всегда знает... Он же так на неё смотрел, так улыбался! Казалось, сам вот-вот предложит обняться, а то и неожиданно это сделает…
– Нет?!!
Небо начало чернеть и рушиться, грозя накрыть собой весь мир. Уши заложило от звона падающих глыб, непрозрачная тьма каменного дождя быстро заслоняла всё окружающее.
Эо смотрела до предела распахнутыми глазами и кусала губы, они вмиг стали мокрыми и солёными.
Ири выглядел так, словно собрал все силы, чтобы сделать ледяное лицо. Ледяное лицо не получилось, скорее, наоборот. Но он молчал.
И тогда девушка повернулась и побежала изо всех сил, чтобы падающее небо не погребло её под собой.
6.
Она не добежала.
Заметила развесистые заросли на полпути к лагерю, забилась в самую гущу и рыдала там до изнеможения. И правильно сделала. Нельзя вернуться в таком виде, с зарёванным, наверняка багровым, как варёная свёкла, лицом. От преподов будут разборки, а друзья вообще бросятся в посёлок драться.
Слёзы, наконец, перестали литься, когда солнце спустилось к самому горизонту, за обрывом плато, за равниной. Тогда Эо смогла в обход, на цыпочках, словно вор, пробраться к палаткам. Но всё равно навстречу ей попались друзья, все трое. Словно нарочно выслеживали и поджидали.
– Что-то сегодня на тебе лица нет. А вчера сияла! Что за хмурые прогулки по холмам? – угрюмо спросил Андрей.
Она посмотрела на него и поняла, что у неё без остатка испарился дар речи. Если попытаться выговорить хоть слово, то вместо членораздельных звуков из горла снова вырвутся одни только рыдания.
– Ну? Что молчишь? Он тебя обидел?! Говори!!!
Она не выдержала и заревела в голос. А ей-то казалось, что слёзы иссякли.
– Ясно. Ну, сейчас он у нас получит, мы его мигом научим, как надо с девушками обращаться!
Андрей махнул рукой Вирену и Полушкину, бросился к тропинке через ручей, Эо поймала его за руку, от неожиданности он споткнулся, и оба рухнули на траву.
– Что это тут у вас происходит? Групповушка?
Ребята обернулись. В нескольких
– Суслик, изыди!
– А то я бы присоединился!
– Я сказал, изыди! – рявкнул Андрей снизу, лёжа на траве и загораживая своим телом подругу. – Не до тебя сейчас, тут всё серьёзно…
Улыбка у Руслана исчезла.
– И что это тут у нас такое супер-пупер-серьёзное? – он дурашливо скривился.
Кирей только начал поворачивать голову, а Руслан уже убежал.
– Да ладно, подумаешь, грозные какие! Может, я помочь хотел! – донёсся крик из-за деревьев.
Андрей снова повернулся к рыдающей подруге.
– Этот идиот, тлор несчастный, довёл тебя до слёз и за всё хорошее получит, как следует, причём немедленно. Так, где искать будем? Он уже в деревню ушёл, да?
Дар речи немедленно прорезался.
– Не надо искать!!! Я сама!! А он ничего не сделал!
Эо снова вцепилась в рукав Богатырёва.
– Ага, понятно. Ну, коне-е-ечно, ты всё сама. И сделала сама, и плачешь сама, а он ничего не сделал. Значит, сейчас он у нас хорошо узнает, что надо делать, чтобы девушка радовалась и смеялась, а не плакала!
Другой рукой она тщетно пыталась вытереть мокрые щёки.
– Но так же нельзя!!! Это несправедливо!! Потому что девушка плачет – заставлять парня делать то, что он не хочет! Насильно мил не будешь!
– Мы просто поговорим! Для начала…
– Не смейте ничего с ним делать!!! Ему и так достаётся!
– Добрая ты слишком, чересчур и безо всякой меры! Хорош психовать, мы действительно просто поговорим, только не реви. Скажи нам, что именно он тебе сделал или сказал такого, что ты тут море разливанное устраиваешь?
– В том-то и дело, что ничего-о-о!!! Я не пойму, что он хочет, что ему нужно! И на вопросы не отвечает! И вообще шарахается!
Ребята переглянулись. Повисла пауза, но не очень долгая.
– Ты вот что, сама-то реши, что тебе от него нужно! На время? Тогда не стоит и усилия тратить, не этот тлор, так другой найдётся, куда сговорчивей. Вон, я слыхал, Аверьянова со своим парнем из местных отлично поладила.
Эо молчала, тряслась всем телом и глотала слёзы.
– Да у тебя же просто увлечение! Ты забудешь эту экзотику через месяц!
Бешеный взгляд из-под багровых, опухших век.
– Ладно, через полгода.
Эо неистово замотала головой, волосы хлестнули по щекам и прилипли, она смахнула их пальцами.
– Постоянные отношения хочешь? Тогда не знаю, что вам делать, ждать совершеннолетия обоим придётся.
– Он уже совершеннолетний, ему восемнадцать.
– Фью-у! – Богатырёв даже присвистнул от удивления. – Ты забыла, сколько длится тлорский год? Планета ближе к звезде, и год короче. Дай-ка на минутку твою машинку, я посчитаю.