Летняя вьюга

Сормов Павел Васильевич

– Ладно. Сочту за комплимент… а сами то где спать будем?
– Заботливо укрыв пледом побеждённую зелёным змием волшебницу и убедившись, что она не подавится, если что, подруга спустилась вниз.

– Пойдём к Козихе. Там у неё в комнате матрас двуспальный, Дашка брала.

– Ключ нужен.

– А мы как раз Юльку с Серёгой проводим.

Выйдя во двор, Мыш убедился, что в первенстве дачи по пьянству и алкоголизму безоговорочную победу одержала женская команда. Малопьющая Кристя сидела на крыльце и меланхолично гладила большого чёрного кота. Зверюга довольно щурился - ему

перепала сегодня изрядная добыча. Джа дремал на скамейке у стола, Серёга, в позе эмбриона, свернулся в своём любимом гамаке. Ни о какой транспортировке юлькиного кавалера не могло быть и речи. Светка с Терцией, стоя посреди двора, сцепились в неизбывном клинче 'ты меня уважаешь'. Маленькая Юля комично ухватилась за пояс платья высокой аспирантки.

– Сама ты… галактическая! У меня только один прадед евреем был, и то… крещёным, вот. Мы из шляхты, что пошла русским царям на службу, родословную с шестнадцатого века ведём! Показать?

– Верю, верю… не обижайся.

– Я не обижаюсь… точнее не на тебя, ты - хорошая… как Дашка. Мне уже остоебенило, в реале, как кто умный, так сразу жидовская морда, да? На каждой олимпиаде достают вопросами…

Девушки уселись на скамейку, и начали друг дружке плакаться за тяжёлую жизнь. Юлька пообещала Диме, что разбудит Серёгу, и они пойдут спать наверх, к Дашке, отдала ключ.

– Вы там втроём поместитесь хоть? Ленин с нами, ага!

– Да ладно…

Оставив молодёжь невнятно обсуждать национальный вопрос, Дима с Натальей неторопливо пошли к прибрежной базе отдыха. Дождь прекратился.

– А… ведь она может быть бессмертной, как с белковыми молекулами разберётся. Если за месяц научилась рубины из грязи собирать и в космос летать. Так что, это все такими станут, со временем?
– Примерно на полдороги вдруг спросила женщина

– Давай не сегодня. У меня сейчас ай-кью, как у утюга, а тема обширная.

– Ну, тогда баиньки.

****

Семнадцатый корпус онкоцентра был, по сути, детским хосписом, хотя, разумеется, никто его так не называл. Волков подъехал к семи часам вечера. Поговорив с врачом Маргариты, своей тринадцатилетней дочки, сыщик ничего нового не услышал - жить Рите осталось от месяца до трех, в самом лучшем случае.

– Методов очистки от… неправильного, поломанного белка, на такой стадии нет. Просто нет.
– Врач, здоровенный молодой парень, лет двадцати семи, избегал встречаться взглядом с отцом.

Память оперативника вдруг выдала 'тревожный звонок'. Точнее, наоборот… какую-то призрачную надежду. Волков вдруг чётко, как наяву, вновь услышал Передельского, утреннее обсуждение истории с очисткой Зоны…

– Она отличает 'неправильные' атомы. Иначе бы просто не знала, что брать. В физике есть понятие 'демон Максвелла', быстрые молекулы от медленных может отличать, и отбирать. Вьюга - это что-то вроде такого супердемона, или их комплекса, под управлением обычного человека, девчонки.

– То есть она может управлять молекулами?

– Видимо. Точно пока нельзя сказать… но этот снег… и американцы снег и холод упомянули. Она как-то отжала кинетическую энергию

молекул из атмосферы, нарушая второе начало, для поднятия 'Вашингтона'. Молекулы замедлились - вот и холод, и влагу выморозило в снег.

Поговорив с Ритой, отец уехал, чтобы вернуться завтра. Теперь точно зная, ЧТО он будет делать. Он спасёт дочь, даже если весь мир провалится ко всем чертям, вместе с непосредственным и вышестоящим начальством…

****

Мыш проснулся от лязга металла. Сообразив, с некоторым трудом, где он оказался, Дима осторожно, чтобы не разбудить Натали, вышел во двор. Дарья, как ни в чём не бывало, крутилась на своём импровизированном турнике, газовой трубе, делая подъём переворотом. От одного вида этих упражнений Мыша чуть не вырвало, башка и так была чугунной.

– Как ты?

– Хорошо. Только Юлька меня на пол ночью спихнула. Тогда я над ними зависла и заснула, пусть боятся, гы. А Серёга, гад, с утра мне на ногу тесьму привязал, типа, я - воздушный шарик.

– Я про голову.

– Нормально. Ночью чуть заболела, и сразу прошло.

– Это, кстати, твои демоны автоматом работают. Слушай, разберись на досуге с химическим механизмом похмелья, а? Моя благодарность будет безгранична.

– Из меня клирик - как из тебя балерина.

– Никогда не говори никогда. Вон, Лику же вылечила.

– Это случайно. Просто наугад напряжение подала. А кому-нибудь, наоборот, инсульт устрою, оно нам надо?

– Ладно, разбирайся. Полетите Сибирь-то тушить?

– Вечером собираемся. Юла карту пожаров, свежую, потянет, и путь проложит, чтобы почти всё зацепить. Там главное, вокруг Иркутска, Томска и Новосиба потушить, народ задыхается…

****

На этот раз прыжок был столь дальним, что даже Терция не смогла точно его рассчитать. Летя прямо в сияющую волну рассвета из крымской ночи, Дашка поняла, что слишком уклоняется к северу, но ничего не смогла сделать, естественно - ей просто было нечем. В космосе феечка была практически бессильна, считанные молекулы никак не могли отклонить траекторию её волшебной капсулы, с бешеной, почти первой космической, скоростью выскочившей из тропосферы. Девушки, заключённые в оболочку прихваченного с собой воздуха, сейчас описывали в околоземном пространстве траекторию межконтинентальной баллистической ракеты, на высоте, где летают космические корабли и орбитальные станции. И, за невозможностью поправить орбитальный 'косяк', любовались видами, доступными из обычных людей только космонавтам.

– А по нам ПРО ракетой не отработает?
– Юлька придирчиво крутила рюкзак, собранный в расчёте на двухдневный, с ночёвкой, 'поход'.

– Не знаю, но если что, отобью. Эсэмки-то амерам посбивала.

– Эти ядерные, вроде.

– Да, стрёмно. Хотя в Москву летали, ничего, а Сибирь… не знаю, может быть, она вообще не прикрыта. Дед рассказывал, что у нас только Москву прикрывали, по договору. Прилетим, погуглим. Имхо, мелкие мы. На ракету не похожи.

– Ты русскую симку-то взяла?