Лето без милосердия
Шрифт:
Смятение охватило её, стоило лишь представить, как встретится сейчас с отцом и что ему скажет — или, хуже того, что услышит. Эстель застонала, прижав стиснутые кулачки к груди, зажмурилась и замотала головой, и андарец спросил испуганно:
— Что с вами? Может, всё-таки позвать мага-целителя?
— Нет! — выкрикнула Эстель. Выдохнула и продолжала тихо: — Не надо целителя, никого не надо. Дайте мне руку.
Она шагнула к стоявшему против неё мужчине, их руки встретились, и снова оба они замерли, глядя друг другу в глаза. Вернулось то ошеломляющее чувство спасения и безопасности,
И она решилась. Вот так сразу и вдруг, не раздумывая, не сомневаясь, отчего-то поверив, что сама судьба так причудливо столкнула её именно с этим андарцем. К тому же она устала, нечеловечески устала бояться и ждать отцовского решения…
— Я никогда прежде не чувствовала такого волнения рядом с мужчиной, — почти шёпотом призналась Эстель. — Вы будете любить меня, правда? Я пошла бы за вас. Если отец позволит.
— Позволит! — андарец подхватил её на руки и закружил, и Эстель испуганно взвизгнула, вцепившись в его плечи. — Поверьте, родная моя, драгоценная, прекрасная моя Эстель, конечно, ваш батюшка позволит! Ещё бы он не позволил.
Эстель подозревала, что в таком случае победители всего лишь поступят по собственному желанию. Но отец ведь и так готов отдать им одну из дочерей, почему не её? И все же она боялась — боялась, что придётся выходить замуж вопреки отцовской воле, без благословения, по древнему праву добычи. Зря боялась. Конечно, отец испугался такого позора. И все же её высочество Эстельина, законно отданная и признанная невеста графа Никодеса фор Виттенца, покидала Делла-Виниту с облегчением.
ЭПИЛОГ, в котором танцуют
— И он позволил своей дочери пойти за простого дворянина? — Цинни прикрылась полураскрытым веером, с удовольствием наблюдая за танцем Никодеса фор Виттенца и его юной жены. Чёрные косы одарской принцессы были собраны в высокую причёску, украшенную рубиновыми, в цвет платья, шпильками, чёрные глаза сияли счастьем, с лица не сходила улыбка. — Какая красивая пара!
— Ещё бы он не позволил, — Варрен бросил на обсуждаемую пару единственный короткий взгляд, тут же вновь повернувшись к сестре и жене. — Условия диктуют победители. К тому же он в любом случае готов был отдать одну из дочерей. Наш король предполагал взять одну из младших, но раз уж вышло так… А кроме того, дорогая сестрёнка, молодой фор Виттенц не такой уж «простой». Он наследник достаточно древнего рода, богат, красив, приближён к будущему королю и отличился в войне. Прекрасная партия. Если бы не женился так внезапно, сейчас не успевал бы отбиваться от невест.
— Кто тут говорит о внезапности, — хихикнула Цинни.
— А я за него рада, — Джегейль улыбалась. — Как вспомню, как его мариновала красотка Мирабель, аж зло берет.
— Мирабель? — переспросила Цинни. — Ах, эта… бывшая ди Тонншере? Но, дорогая, он вовсе не был по-настоящему в неё влюблён.
— Как и в меня, — пожала плечами Джегейль. — Но она хотела видеть его у своих ног, хотя тоже не была влюблена. Мне такое не нравится. А с Эстельиной он счастлив, это видно. И она с ним тоже счастлива.
— А ты, родная моя, хочешь, чтобы все были счастливы, —
— Конечно, — согласилась та. — И я настаиваю, дорогой, что это абсолютно нормальное желание.
«Не у всех», — хотела сказать Цинни, но тут её отвлёк от разговора Фенно-Дераль.
— Подарите мне танец, графиня?
— С радостью, дорогой виконт, но, святые небеса, неужели вы начали ходить на балы?
— Это разовое мероприятие, — проворчал Фенно-Дераль.
Цинни рассмеялась:
— Надеюсь, оно принесёт должные результаты, господин начальник полиции.
— А уж я как надеюсь.
Череда победных праздников подходила к концу. Балы, фейерверки, парады, приёмы, вечера в избранных домах и представления для народа — все это поглотило конец лета и изрядную часть осени, и пора уж было возвращаться к обычному течению жизни, в котором веселье разумно чередуется с будничными заботами. И сейчас в немного натянутом, но в целом вполне умелом танце начальника полиции Цинни ощущала то самое — приближение будней, повседневные и очень важные дела. Наверняка ведь Фенно-Дераль крутится здесь лишь для того, чтобы разнюхать очередной след!
И Варрена тяготит необходимость присутствовать на бесконечных увеселениях, тем более что Джегейль стала быстро уставать от шума и толп. Наверное, это последний бал, на котором они присутствуют в этом сезоне, тем более что и ди Скаваллям пора возвращаться в Линд: тирисское высшее общество по-прежнему требует присмотра.
— Чему вы так странно улыбаетесь, графиня?
— Странно?
— Да, как будто не радуетесь на самом деле.
— Что вы, Грент, наоборот. Я радуюсь, что праздники заканчиваются. Бесконечные танцы утомляют, не правда ли?
— Лишь тех, кому нужно работать, — понимающе улыбнулся начальник полиции. — Остальные, пожалуй, будут танцевать всю зиму. Да и пусть себе.
— Знаешь, мне кажется, они как механические игрушки, танцуют и танцуют, пока завод не кончится. Так и будут танцевать всю зиму, хотя праздникам давно пора бы закончиться, — Джелль говорила тихо и серьёзно, склонившись к его уху так близко, что Варрен чувствовал её дыхание. — Это даже немного пугает.
— Ты у меня не из таких. Уйдём?
— Да, пожалуйста. Бесконечные танцы утомляют, даже если всего лишь смотришь, как танцуют другие.
Варрен окинул быстрым взглядом бальный зал. Ларк снова с Сильвией, Реннар фор Гронтеш меняет дам, смеясь — судя по тому, что до сих пор не прозвучало ни одной любовной баллады в его исполнении, новоиспечённый «воздушный адмирал» не настроен на интрижки. Что ж, кавалеров нынче здесь хватает, и завидных женихов среди них достаточно.
А они с Джелль и впрямь уже могут отправляться домой.
Его милой жене сейчас нужны покой и тишина, а в качестве развлечения она почему-то предпочитает помочь с почтой или со счетами — добрая половина его бумажной работы по-прежнему в её умелых ручках. Уже сказала, что после рождения первенца продолжит помогать мужу с бумагами. Да не попросила, а поставила перед фактом: «Мне нужно заниматься чем-то осмысленным, дорогой!»