Лето и осень сорок пятого
Шрифт:
Переводчик откровенно хамил и полковник решил немного осадить его.
– Прежде чем мы начнем говорить, я хочу видеть мадмуазель Констанцию!
– решительно потребовал Петров, чем вызвал откровенную улыбку у собеседника.
– Да не беспокойтесь вы так, Георгий Владимирович. Цела и невредима ваша красавица. Гастон, приведи к нам девушку господина полковника - приказал Савиньин и на лице у Петрова заиграли желваки.
Один из здоровяков проворно юркнул в одну из боковых комнат и выволок оттуда трепыхающуюся Конни. Руки девушки были связаны за спиной, а рот закрывал белый платок
– Развяжи ей ротик, Гастон, иначе месье полковник испепелит нас взглядом. И будь готов убить её в любую минуту, если поведение нашего дорогого гостя выйдет за рамки приличия. Ну что, поговорим?
– облокотившись на спинку стула, спросил Савиньин.
– Чего вы добиваетесь, Свиньин? Или точнее сказать ваши хозяева, что стоят за вашей спиной. Никогда не поверю в то, что у вас их нет - презрительно спросил Петров.
– Не заноситесь, полковник! Иначе у вашей крошки могут возникнуть проблемы со здоровьем и не только у неё одной!
– раздраженно пригрозил, покрывшийся красными пятнами Савиньин.
– Говорите, я весь во внимании.
– Если вы хотите, чтобы все кончилось хорошо, то проведете в этом месте ровно сутки. Всего одни сутки, после чего можете спокойно возвращаться в свое уютное гнездышко у папаши "Гусака".
– Где гарантии, что все будет, так как вы сказали?
– Мое честное и благородное слово, господин полковник - усмехнулся переводчик.
– У вас нет ни чести, ни благородства, Свиньин. Продали вы все это за тридцать иудиных серебряников!
– Замолчи сволочь!
– взорвался Савиньин.
– Не тебе косоглазому учить чести русского дворянина! Мне запретили убивать тебя, но поучить уму разуму в моей власти. Вяжите их. Сейчас детка увидим, какой он у тебя герой!
– переводчик схватил Конни за волосы и повернул её лицо к Петрову.
– Ну как крикни ему, чтобы он был паинькой!
– Савиньин с силой дернул голову девушки.
– Жорж!
– страдальчески воскликнула Конни, но полковник даже не посмотрел в её сторону. Все его внимание было сосредоточено на громилах, что поигрывая пистолетами, шли по направлению к нему.
Связать одну штабную крысу и худющую переводчицу, для трех здоровых мужчин задача из разряда самых простых и легко выполнимых. Естественно, азиат с черным ежиком коротко стриженых волос попытается оказать сопротивление, но это только для вида. Будь он решительно настроен, явился бы не один и с оружием. В этом подручные Савиньина были полностью уверены. Находящиеся с наружи Жан и Нестор, в случаи опасности, давно бы дали им знать, но все было тихо.
Направлявшийся к русской переводчице Гастон, с радость отметил, что его приближение привело Захарову в ужас. Сначала она повернула голову в сторону полковника, ища у того помощи и спасения и не нашла его. Закусив нижнюю губу, "вешалка" судорожно впились пальцами в охвативший талию широкий ремень и её синие глаза широко распахнулись от страха.
Всё это было бандиту хорошо знакомо, и он уже ощущал, как в его сильных руках, приятно хрустнут косточки его новой жертвы. Он сделал шаг, другой и вдруг неожиданно заметил, что испуг в синих глазках русской мадам пропал и вместо него, появился холодный
У Марии Владиславовны Захаровой были хорошие учителя. "Стреляя во врага, в первую очередь следует целиться в его грудь. В неё легче попасть, тогда как в голову, в порыве боя можно промахнуться, или враг успеет отвести её в сторону" - наставляли будущего Ворошиловского стрелка спецы, и она отлично запомнила их наказы.
Пораженный в сердце Гастон ещё только начал валиться навзничь, а белокурая бестия, стремительно сделала разворот и, опустившись на одно колено, вскинула горячий ствол.
Стоя в стороне от Петрова, она спиной чувствовала присутствие ещё одного врага и не ошиблась. Возле самой двери, стоял неизвестно откуда взявшийся молодой парень и целился в переводчицу из пистолета.
Два выстрела прочно слились в один, полностью подтвердив правоту слов наставников Марии Владиславовны. Выпущенная Захаровой пуля попала молодому французу чуть ниже грудины и, скорчившись в три погибели, он рухнул на пол, тогда как его пуля лишь сбила пилотку с головы противницы.
Оставив добивание поверженного врага на потом, переводчица вновь развернулась, готовая в любой момент оказать помощь Петрову своими двумя последними патронами, но в этом не было необходимости. Обладая навыками восточной борьбы, полковник на удивление легко и быстро расправился со своими противниками.
Плавно сместившись в сторону от приближающегося к нему бандита, он стремительно нанес ему сильный удар в область колена, а затем лихо крутанувшись на месте, ударил второго крепыша ногой в грудь.
Результат столь необычных действий Георгия Владимировича был поразителен. Здоровяк "Малыш Жером", рухнул на пол и, обхватив руками поврежденное колено, стал оглашать комнату истошными криками, подобно малому ребенку. Что касается крепыша Фабиана, то от удара полковничьей стопы его ребра издали жалобный хруст и, следуя второму закону Ньютона, он отлетел в сторону с разбитой грудью.
Зрелище было впечатляющее, но только не для полковника. Бросив стремительный взгляд на белокурую бестию, и убедившись, что с ней все нормально, он выхватил из потайного кармана на рукаве тонкое стальное лезвие и приступил к добиванию врагов.
С поразительной легкостью он перетек к скорчившемуся на полу Жерому и, схватив его за голову, нанес удар в шею, прозванный "удар милосердия". В средние века, таким образом, на рыцарских турнирах, добивали воинов, получивших в схватках тяжелые раны и увечья, приносившие сильные страдания и мучения.
Тело француза ещё билось в конвульсиях, а полковник уже принялся за Фабиана. Быстро оценив положение приподнявшегося на локтях противника, он метнул в его горло своё смертоносное оружие и с голыми руками двинулся к Свиньину.
Чуть согнувшийся, с залитыми кровью руками, в этот момент он был полностью схож с грозным представителем кошачьего племени, готовым в любой момент, прыгнуть и растерзать своего врага. Четко выверяя каждый свой шаг, он быстро сокращал расстояние между собой и переводчиком.