Лето у моря (сборник)
Шрифт:
– Скажи, что-нибудь изменилось у тебя… ко мне… прошло столько лет…
– Зачем тебе это? – она вырвала свою руку из его руки.
– Скажи! – он смотрел ей прямо в глаза. Она не отвернулась, напротив, подошла еще ближе и неожиданно легонько коснулась своими пальцами его лица, провела ими по щеке, по губам. И ушла. Вернее, не ушла, а сбежала, буквально взлетела вверх по лестнице, ведущей к коттеджу. Догнать ее он не решился. Остался одиноко стоять посреди бухты.
Прямо у его ног шумело море…
Глава пятая
Потом он часто вспоминал тот
Пытаясь готовиться к переэкзаменовке, он сидел в своей мансарде над раскрытыми учебниками, но мысли бродили где-то далеко. О чем он думал? О лекции по генетике, на которой четко и ясно будущим врачам втолковывали и объясняли все пагубные последствия родственных браков: дети с врожденными пороками, вымирание рода и т. д. и т. п. Преподаватель приводил какие-то проценты из статистики, говорил о том, что в некоторых странах, – кажется, в Испании? – даже законодательно запрещены браки между двоюродными братьями и сестрами. С троюродными как-то попроще. По крайней мере, на них такой акцент не делался. Он тогда особо не вслушивался в тему лекции: во-первых, его это мало интересовало, он твердо знал, что не собирается жениться ни на одной из своих кузин, а во-вторых, рядом с ним тогда сидела новенькая однокурсница, улыбалась и многообещающе строила глазки.
Внезапно разозлившись, швырнул он ни в чем не повинный учебник на пол. К черту генетику! К черту статистику и вымирание рода! Он хочет обладать ею вопреки всему. Да, он хочет свою кузину. Может, это безумие, но сейчас ему все равно.
– Эй, студент! Пора ужинать! – раздался голос Бланш, и он спустился вниз. Все уже сидели на террасе.
– Как позанимался? – спросила кузина. – Все науки превзошел?
– Как раз парочка осталась, – ответил он, глядя ей прямо в глаза. – Именно эту парочку я и завалил.
– Ничего, сын, я уверен, что осенью ты все сдашь на отлично, – отец, как всегда, был полон оптимизма. – А у меня для вас всех завтра будет сюрприз, готовьтесь!
– Какой сюрприз?
– Мы куда-то едем? Как нам одеться? – кузина и Бланш засыпали его вопросами.
– О, женщины! – в притворном ужасе вскинул руки отец. – Ни капли терпения! Успокойтесь, завтра все сами увидите.
– Выйдем в сад? – он вопросительно посмотрел на кузину, она кивнула:
– Сейчас накину что-нибудь.
Он вышел на улицу и с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух, в который раз подумав о том, как же здесь хорошо!
Вот бы это лето длилось вечно…
– Любуешься на звезды? – раздался
Он обернулся:
– Уже на тебя.
– С чего вдруг? – она подозрительно посмотрела на него. – За ужином мы, кажется, не пили.
– Ты не веришь моим словам?
– Почему не верю? Верю, конечно! Только мне жаль, что люди часто забывают одну важную вещь, милый мой кузен: силу человеческого слова. Знаешь ли ты, что словом можно убить, а можно спасти?
– Господи, да знаю конечно! – он не хотел поддерживать серьезный настрой кузины. – Ты чего такая впечатлительная?
– А если знаешь, то мой тебе совет, кузен: никогда не играй словами… Порой это больно.
– Я не хочу, чтобы тебе было больно, – сказал он.
– Опять слова… Какой-то странный у нас получается разговор. И вообще все странно. Ты почти не помнишь меня в детстве, я не видела тебя столько лет… Даже не сразу узнала. Тебе не кажется, что мы словно впервые встретились?
– Встретились и знакомимся как парень и девушка, ты это имеешь в виду?
– Да, а еще море, солнце и лето! Что еще надо для безумных поступков? – она склонила голову набок, изучая его лицо. Он подошел поближе.
– Если бы ты не была моей сестрой, я сделал бы все, чтобы ты была моею, – негромко сказал он ей, пытаясь этими словами хоть как-то остановить лавину чувств, неудержимо тянувшую их куда-то не туда, совсем не туда.
Он еще силился противиться этому, решив дать ей понять, что их родственная связь – непреодолимое препятствие. Наверное, не так надо было сформулировать ту самую фразу, не то он все-таки сказал. Он осознал это почти сразу, как только слова прозвучали в ночной тишине, как только сам услышал свой изменившийся от волнения голос, произнесший их. В глазах кузины вспыхнул загадочный огонь. Она подошла еще ближе, и он даже смог почувствовать тонкий аромат ее духов.
– Минуту назад ты обещал не делать мне больно, – сказала она.
– Тебе больно? Почему?
Она уже знакомым жестом провела пальцами по его щеке и произнесла едва слышно:
– Неужели ты совсем не замечаешь, как сильно я тоскую по тебе?
У него бешено заколотилось сердце. Он задержал ее руку у своих губ, и одному Богу известно, что могло произойти дальше, если бы не голос Бланш, раздавшийся совсем рядом с ними:
– Где вы? Ау! Мы идем искать!
Они отпрянули друг от друга, и в этот момент на дорожке сада появились прогуливающиеся отец и Бланш.
– Чудесный вечер, правда?
Больше им не удалось уединиться, чтобы закончить тот разговор. Тогда он думал, что это и к лучшему: ведь впервые он начал испытывать в душе нечто новое, и свое влечение к кузине не мог объяснить ничем, кроме летнего помешательства, безумия в чистом виде. А что с этим делать, он не знал, как и с тем, что она ему еле слышно сказала. Ее слова значили лишь одно: она желает его так же отчаянно, как и он ее. Быть может, они оба сошли с ума?..
Той ночью он долго вертелся в постели, пытаясь найти хоть какой-нибудь разумный выход из сложившейся ситуации, но не смог. В конце концов, он был не слишком умудрен жизненным опытом и всего на пару лет старше той, к которой его безудержно влекло.