Лето вёльвы
Шрифт:
Поставив возле раковины табурет, Волимир усадил девочку себе на колени, сдёрнул с крючка полотенце, намочил его и принялся осторожно смывать грязь с чумазого личика. Снежана стоически терпела помывочные процедуры. Внутри по-прежнему было тоскливо, пусто и глухо. Так что она молча смотрела в стену, позволяя дедушке приводить себя в порядок.
– Поделись, что же именно тебя разозлило в словах шушиков? – мягко спросил дед.
– Шушиков? – вяло и хрипловато уточнила девочка.
Волимир кивнул:
– Так в старину называли глупышей. Но до наших дней дошли лишь производные
Снежана невольно улыбнулась. Улыбка получилась слабой и бледной, но забавное слово пробудило в ней живой интерес. В ответ на эту реакцию глаза деда удовлетворённо блеснули. Снежная принцесса начала оттаивать.
– Если верить сказаниям, шуши заводились в тех домах, где не было домовых, зато часто ссорились. По ночам они устраивали настоящий бедлам: портили продукты, перепутывали пряжу и даже заплетали волосы спящих в миллионы тонюсеньких косичек по три волоска в каждой.
– Прямо как дреды, – прокомментировала последнюю деталь девочка.
Настало дедушкино время вопросительно смотреть на внучку:
– Дреды – это что?
– Это вот куча маленьких косичек на голове, – охотно просветила его Снежана. – Растаманская причёска для ленивых. Кому в лом голову мыть.
Волимир тихонько рассмеялся такому ёмкому и содержательному описанию. Он подцепил особо качественно склеившуюся прядку внучки и слегка дёрнул. Снежана ойкнула, косясь на почти самый натуральный дред.
– Ну, теперь ты и сама видишь, что повстречалась с настоящими шушами, которые только притворялись человеческими детёнышами.
– Да уж, – недовольно протянула она.
– Но я горжусь твоей смелостью, отвагой и силой, Снежа, – продолжил дедушка. – Ты с успехом отбилась от их коварной стаи. Так что бесенята, даже со всей своей нечеловеческой скоростью и ловкостью, не смогли заплести твои волосы в миллион косичек. А эти несколько штучек мы легко отмоем и распутаем.
Снежана впервые за последний час по-настоящему радостно улыбнулась. Волимир крепко прижал к себе довольно пискнувшую внучку и таинственно прошептал ей на ухо:
– Все они могут сколько угодно скалиться и обзываться так, как их чёрной душонке заблагорассудиться. Да, в их глазах я колдун. Хоть и не люблю это слово. Но пусть так. Стесняться и прятать свои силы я не намерен. А кому завидно, тот пусть подойдёт ко мне и сам об этом скажет. И в тебе никакого изъяна от моего ведовства нет. Вот тебе в том моё слово. Наоборот – ты обладаешь редким даром чувствовать окружающий мир целостным и ярким. Помни это и цени свой дар, Снежа. Ну а если ещё кто полезет, то разрешаю треснуть наглеца повторно, да так, чтобы шары повылазили. Или мне скажи. Тогда у него не только сверху, но и ещё откуда-нибудь что-нибудь повылазит.
Девочка захихикала, красочно представляя себе эту картину. Она внимательно посмотрела на деда и с надеждой спросила:
– Ты не сердишься?
– Да на что же мне сердиться прикажешь, маленькая вёльва? – наигранно возмутился он. – На то, что моя внучка дала сдачи дуракам? Так молодец. Хвалю. Понадобиться ещё – смело
Снежана улыбнулась ещё шире. Волимир мазнул кончиком указательного пальца по маленькому тонкому носику и мягко скомандовал:
– А теперь в душ. Отмойся до конца и приведи себя в порядок. А я принесу новую одежду. Маленькая вёльва может поиграть в замарашку, если хочет, но ей больше к лицу блеск и красота.
Девочка согласно кивнула и соскочила с колен деда.
***
Снежана тряхнула головой, и по плечам густой волной рассыпались мокрые льняные пряди. Свежая футболка быстро намокла, впитывая влагу с волос. Неприятный холодок пробежался по коже. Девочка поморщилась. Прикосновение влажной ткани вызывало у неё чувство бесцветной тяжёлой липкости. Но фен она не любила ещё больше.
На кухне деда не оказалось. Снежана налила себе стакан простой воды, привычно полуприкрыв глаза, чтобы струящаяся прозрачная жидкость и блики света не заворожили её. Напившись, она различила тихие звуки, доносившиеся с крыльца. Ей стало любопытно.
– Вы понимаете, что ваша сумасшедшая чуть не покалечила нескольких детей?! – сдавленным, но от того не менее громким голосом возмущалась полная женщина.
Видимо для особой убедительности, она вертела руками, больше смахивавшими на свиные окорока, и пучила глаза на зависть всем окрестным жабам. Снежана, притаившаяся за приоткрытой входной дверью, мысленно пририсовала бабе пяточёк, копытца и перекрасила кожу в жабью. Пришлось зажать себе рот руками, чтобы не рассмеяться в голос. Дед смотрел на нежданную гостью сверху вниз. Лица его девочка не видела, но раздавшийся голос мог служить прессом на заводе по переработке старых машин:
– Вы медик?
– Нет, но…, – отрицательно колыхнулась всем телом женщина.
Она собралась сказать что-то ещё, но всё тот же железный и властный тон перебил её:
– Тогда прекратите ставить медицинские диагнозы моей внучке. Она совершенно здорова. И ни один человек не вправе заявлять обратное без официального заключения медицинской комиссии. Иначе это будет уже оскорблением и клеветой. Я такое не потерплю.
– Да вы видели, что она сотворила с моим мальчиком?! – вновь завопила мамаша.
Могучая длань толстухи выдвинула перед собой мальчишку. Снежана мигом признала в нём того самого задиру, который начал её оскорблять и задевать.
– Великолепный образчик мужественности, смелости и честности, – выдал дед через пару секунд.
В голосе его было столько ехидства и насмешки, что мальчишка невольно попятился, но широченная материнская фигура не позволила ему продемонстрировать всю полноту отваги.
– Вы посмотрите! – не унималась женщина. – Посмотрите на эти синяки! А рубашка! Она ведь теперь лишь на тряпки годится! А ведь я её только-только купила!