Лето выбора
Шрифт:
– Тор, я должна сказать вам, что нахожу вас омерзительным. А ваши притязания - мерзкими и бессовестными. Если у вас есть хоть капля порядочности, вы немедленно уйдете и из дома, и из моей жизни. Если нет... я прикажу вас выкинуть.
Армандо взбесился уже на второй фразе.
Это он - омерзительный!? Да я... да герцогини не брезговали!!! А ты тут кто?!
Возможно, знай он ответ, он бы признал за Идой такое право. Но - не знал. И потому....
– Ах ты...
– Собаку я на вас спускать
– Я спущу. Потом пасть промоем и клизму сделаем, - пообещал Гошка.
Полкан клацнул на него зубами.
Клизму? А лечебный укус в попу не желаете?
Армандо кое-как справился с собой.
– Тора Ида, это ваше последнее слово?
– Решительное и бесповоротное, - кивнула Ида.
– Не пожалейте потом.
– О чем? О месте вашей любовницы? Без срамных болезней обойдусь, - отрезала дама, изрядно растерявшая в больнице хорошие манеры.
Армандо вылетел из дома, как ошпаренный.
Ну, ты...
Ну, я тебя...
В своем гневе он и про экипаж забыл. Так и пролетел несколько улиц пешком. Очнулся только когда его кто-то за плечо тронул.
Развернулся в гневе - и увидел перед собой знакомую морду...
– Ты?
– Не подскажете, как пройти в библиотеку?
Чего?!
А больше Армандо и подумать ничего не успел. Кулаком в лоб, ежели умеючи, хорошо оглушить можно. И не сдохнет. У таких голова, что чугунное ядро.
Только звездочки замелькали.
***
Когда Армандо очнулся...
Ох, как же ему стало неуютно.
Рессаль не знал, что Ида просила его не убивать. Все ж тор. И родня... тоже... не из бедных и скромных. Могут и не стерпеть убийства.
Не нужны им лишние эксцессы. Но солдаты и без того справились. Страшная это вещь, солдатская смекалка. Позволяет и из топора кашу сварить, и из шинели спальню устроить, а уж как в жизни устроиться поможет!
Красота!
Посовещались мужики, да и решили, что смерть - пустяки. А вот позор...
Журналисты, предусмотрительно приглашенные кем-то неизвестным, выли от восторга. ТАКИЕ фото им еще не попадались. Откуда бы?
Тор Рессаль, в дамском белье, привязанный к кровати, в интересной позе...
И - да.
На тему пассивного образа жизни тоже кое-что было. И активный партнер (Агафон отпирался, как мог, но дело решили десять золотых и глухая маска на все лицо). Журналисты взвыли от восторга.
Рессали из Ламермура - от ужаса.
Сам Армандо, когда до него дошло - вообще выл так, что волки в лесу от зависти дохли. Им такие тональности даже и не снились.
Это ж...
Он же ж...
Скандал набирал обороты.
Какая уж тут тора Ида!
Яна, Русина.
Ее императорское
И - грызла семечки.
Да, вовсе не благородно, не воспитанно и даже не слишком аккуратно. Не умела.
Так получалось, что шелуха у нее разлеталась во все стороны. Находило на Яну это 'семечное настроение' раз в два года, валялась она в депрессии и думала, что жизнь не удалась.
Потом семечки заканчивались, и Яна принималась за дело. Как правило, отмывался дом, решались поставленные задачи, а депрессия...
Лучшее средство от депрессии - лопата! И зимой, и летом, одним цветом. Разница только в задачах. Летом очень полезно вскапывать огород, зимой чистить снег. Времени на депрессию попросту не остается.
По колышку деликатно постучали.
– Ваше... тора Яна, к вам тор генерал.
– Чавк, - разрешила Яна.
– Пусть заходит.
И сунула в рот очередную семечку.
Валежный себя долго ждать не заставил.
– Тора Яна, все в порядке?
Яна кивнула.
– Вполне. Ощущения гадкие и предчувствие дурное, а так все нормально.
Валежный насторожился. Ощущениями на войне не пренебрегают. Это серьезно.
– Что именно вас тревожит, тора Яна?
– Не знаю.
Яна посмотрела на семечки и ссыпала их в карман. Все равно не дадут потосковать. Может, потом еще время улучшит?
– Я не знаю. Антон Андреевич, вы получили донесения из Звенигорода?
– Нет, тора Яна.
– От Чернова?
– Да. Он прямым маршем идет на Звенигород. Если все будет в порядке, вскоре они встретятся с жомом Броневым. Есть там такой...
– Серьезный противник?
– Очень. Это не Калинин. Это хищник, который и меня порой переигрывал.
Яна задумалась.
– Тор генерал, у нас есть союзники.
– Какие, тора Яна?
– Лионесс. Если я напишу кузине... полагаю, неподалеку от берегов Русины есть ее корабли.
– В Звенигороде их нет. А на остальную Русину их спускать... не надо.
Яна согласно кивнула.
– Перебьемся. Но кое-что сделать можно. К примеру, попросить ее не принимать на борт беглецов из Русины.
– Отличная идея, - согласился Валежный.
– Помочь вам написать письмо, тора Яна?
– Пожалуйста.
Изюмский уже уехал, вернувшись к себе в поместье. И понять его было можно - у него дела, хозяйство, родные, близкие, за ними пригляд нужен. Стрелять каждый может, а хозяйствовать? Это не так легко и просто. Поэтому был Николай Николаевич отпущен императрицей. И обещал непременно приехать в Звенигород, после победы. Он не струсил, Яна это понимала. Но в тылу умелый управленец принесет намного больше пользы.