Лето
Шрифт:
– Нам нужно её похоронить.
– Бабочек не хоронят, – сказала она, нетерпеливо оглядываясь назад. Солнце уже не скрывалось между стволами; оно вознеслось высоко на синее небо, заливая лес лучистым сиянием. Щебет птиц стал громче.
– Стэн, пошли обратно. А не то нам попадёт. Я не хочу, чтобы мама меня била.
– Угу, – он шагнул вперёд и со всей силы наступил ворону на голову. Раздался хруст. Стэн повернул ногу, не отрывая от земли. Из-под подошвы вытекла почти чёрная маслянистая жидкость.
– Зачем ты это сделал? – удивилась Алесса.
– Если нельзя похоронить, то нужно сделать
Алесса внимательно посмотрела на птицу, но не заметила, чтобы ей стало сколько-либо лучше. Но, по крайней мере, теперь чёрные глазки-пуговки не смотрели на небо, так что, может, бабочке действительно будет легче быть мёртвой.
– Ты прав, – сказала она Стэну. – Ну а теперь, показывай путь назад.
Дорога обратно заняла гораздо меньше времени, потому что Стэн не петлял между деревьями, отыскивая путь, как раньше. Уже через четверть часа они вышли на опушку леса и увидели серый автомобиль, мчащийся по далёкому шоссе. Не сбавляя скорости, автомобиль проехал мимо дома, вписался в крутой поворот и исчез за кромкой подступающего к дороге леса. Небо растеряло утреннюю лакировку лазурью и стало пронзительно-синим. На севере выступили несколько совершенно чёрных туч, на которые Алесса не могла не обратить внимания.
– Смотри, – сказала она Стэну. – Наверное, будет гроза. Каждый раз, когда я вижу такие тучи, вечером начинается гроза.
– Это плохо, – отозвался Стэн, с энтузиазмом ломая шуршащие травяные заросли.
– Нет, это хорошо, – возразила Алесса. Реакция Стэна обескуражила её, потому что ей гроза нравилась. Особенно классно бывало, когда на улице сверкали белые молнии и грохотал гром, как пустая бочка, брошенная на настил, а она сидела в своей комнате и тихо повизгивала с каждым раскатом. Этим летом гроз было очень мало – всего один-два. Так что жаркий день обрёл новую приятную интригу: что же будет после обеда? Заполонят ли эти тучи всё небо, будут ли грохот и вспышки, или стихия обойдёт их стороной? Алесса надеялась на лучшее.
Они вошли во двор, подошли к крыльцу. Мамы ещё не было; дверь стояла такой же полуоткрытой, как было, когда они уходили. Перед тем, как войти, Алесса повернулась к Стэну, который – вот смешно, – опять начал зашнуровывать ботинки, едва оказавшись на крыльце.
– Пока, Стэн, – сказала Алесса и покачала новообретённым крылом. Получилось забавно, она даже немного похихикала, но Стэн почему-то не поддержал её смех. Закончив возиться со шнурками, он пристально смотрел на неё – так, что ей даже стало неудобно.
– Что такое, Стэн? У меня прыщик вылез на носу?
– Нет, прыщика нет, – впрочем, взгляд Стэна всё-таки метнулся на мгновение к её носу. – А что ты будешь сейчас делать?
– Спать, – Алесса сладко потянулась. – А ты пойдёшь домой, да?
– Пойду, – Стэн кивнул. Дом у него находился недалеко, за той самой полосой леса, где скрылся автомобиль. Собственно, это и стало причиной того, что Алесса была знакома со Стэном больше, чем с другими одноклассниками. Клаудия, её лучшая подруга, не училась: отец почему-то не позволял ей ходить в школу. Все девочки (и даже парни) в классе относились к Алессе из рук вон плохо. Кроме насмешек и издёвок, она от них ничего не слышала. Даже незабвенный Стэнли Колман иногда бывал в
Но только ему.
– Пока, – Стэн помахал ей рукой.
– Пока.
Алесса вошла в дом, сжимая воронье крыло в ладони. Сумрак дома и прохлада подействовали сразу: разом навалилась усталость, накопившаяся за бессонную ночь и бессонное утро. Сладко позёвывая, она прошествовала в спальню, положила крыло на столик и легла на кровать. Нужно было заснуть как можно быстрее, потому что когда мама придёт, она обязательно разбудит её, скажет, что негоже средь бела дня дрыхнуть, как лентяйка. И спросит, выучила ли она Святое Писание. А она не выучила, играла всю ночь. Алесса вздохнула и сомкнула веки. Это будет, когда она проснётся. А теперь – спать и видеть сны…
Стук в окно заставил её вздрогнуть и открыть глаза. Всё тот же мальчик в той же красной бейсболке смущённо улыбался. Алесса подумала, что весь утренний поход в лес ей приснился, и теперь только всё началось по-настоящему. И Стэн сейчас снова скажет: «Алесса? Это я».
Но он сказал другое:
– Я хотел спросить… а можно я ещё приду к тебе, когда наши мамы и папы уедут на собрание?
– Зачем? – сонно спросила Алесса. Но всё-таки встала и подошла к окну, протирая глаза.
– Не знаю, – сказал Стэн и быстро добавил. – Например, я могу поймать тебе ещё одну бабочку.
– Хорошо, – ответила Алесса, улыбаясь. – Только на этот раз белую бабочку, хорошо? И не большую, а маленькую. Чтобы в кулаке помещалось.
– Ага, – Стэн радостно закивал. – В кулаке. Я понял. Я найду белую бабочку. Пока!
Алесса и не успела ничего сказать, как он побежал прочь, перепрыгивая с одной ноги на другую. Пробежав десять шагов, обернулся и помахал ей рукой. Алесса не стала отвечать: всё равно он бы не увидел её за стеклом с такого расстояния.
Стэн – её парень. Алесса наморщила лоб, когда в голову пришла такая шальная мысль. Он приходит к ней. Он придёт ещё, и они опять пойдут гулять, совсем как взрослые. А она – девушка Стэна. Нужно будет рассказать об этом Клаудии, пусть позавидует. Хотя нет… не стоит. А то Клаудия опять заплачет, и придётся её успокаивать. Ах, если бы можно было рассказать это ненавистной белой роже Даффи, которая вечно измывается над ней в школе…
Теперь нужно просто дождаться, когда мама в следующий раз уйдёт на ночное собрание. Долго ждать не придётся, потому что собрания бывают всё чаще и чаще. Мама говорит, это из-за того, что скоро случится нечто очень большое и важное для них всех. И при этом так странно на неё смотрит…
Не выпуская приятные мысли из головы, Алесса вернулась на кровать и улеглась в который уже раз. Перед тем, как закрыть глаза, она последним взором посмотрела в окно, в сверкающее небо, пересечённое слоёными тучами. Нет, всё-таки гроза будет, радостно подумала она. Скоро будет гроза, гром и молнии. Она заснула, пока эта мысль не угасла в голове, и спала долго и крепко – до тех пор, пока чёрный автомобиль матери не свернул с шоссе и не подъехал к дому, безостановочно тарахтя мотором, и тучи не стали больше и темнее, и летний день не начал незаметно катиться к своему окончанию.