Лето

Victoria Autumn

– Было бы замечательно, - голос прозвучал ровно, но сама Лена снова подозрительно покосилась на палец своего благодетеля - кольцо, сын... В машине может быть и жена тоже. А жена - это разговоры о памперсах, слушать которые со всех сторон Лене уже порядком надоело. Мужчина усмехнулся; щекам девушки стало жарко, и она быстро отвела взгляд.

– Поехали, стесняшка, - мужчина, круто развернувшись, будто механический солдатик, крепким шагом двинулся к припаркованному неподалёку внедорожнику.
– Не кусаемся мы.

Лена незаметно запустила руку в сумку, коснувшись пальцами прохладного бока баллончика, и последовала за ним.

– Миха, - мягко представился мужчина, распахнув перед Леной дверь. На девушку пахнуло прохладой кондиционера, никаких жён в салоне не наблюдалось. Уютно усевшись на мягкое сиденье, Лена покосилась на тёмный подголовник пассажирского.

– Привет, а я Лена, - девушка ожидала увидеть мальчонку-подростка. Воображение подкинуло образ худощавого задрота, который мигом пустит слюну, почувствовав так близко живую женщину в открытой маечке.

– Кирюха, - из-за подголовника показалась рыжевато-русая взлохмаченная макушка, в воздухе отчётливо ощутился ненавязчивый терпко-пряный аромат. Сердце девушки ударилось особенно гулко, ладони мигом вспотели, по спине пробежала мелкая дрожь...

Она глядела в его глаза - зеленовато-карие, как и у отца, - всего несколько секунд, пока мальчишка не обернулся к отцу, совершенно потеряв к новой знакомой интерес. В груди стало жарко; Лена испуганно и смущённо приходила в себя, уткнувшись в плывущие за толстым стеклом сельские пейзажи. Нельзя сказать, чтобы она боялась подростков. Нельзя сказать, чтобы была стеснительной или робкой.

Но она чётко осознавала, что до безумия хочет этого парнишку.

"Сколько ему? Восемнадцать? Девятнадцать? Чёрт, да что же со мной!"

Она под негромкий гул мотора медленно приходила в себя. Ноги не слушались; если бы Лена сейчас не сидела на мягком заднем сидении большой чёрной машины, она бы точно упала и бессильно разрыдалась от обиды и стыда. Она закусила нижнюю губу и коротко глянула в зеркало заднего вида: отец и сын о чём-то говорили, но смысл их фраз терялся в нутре просторного салона автомобиля, из всего, что Лена слышала, до неё долетали только отдельные звуки - звуки голоса этого Кирилла.

На вид мальчишке было, дай боже, лет восемнадцать, и Лена понятия не имела, куда теперь девать ужом скрутившееся внутри горячее желание. Единственным логичным выводом было бы списать неожиданную тягу на малолеток чередой неудач на личном фронте, и именно так и старалась думать девушка, но сохранять хладнокровие было ох как не легко. Она покраснела, кажется, до кончиков волос: ей пекло щёки и уши, по спине проскользнула прохладная дорожка пота.

"Он совсем ребёнок, Лена! Окстись! Это отвратительно..."

Самоубеждение спасало слабо. Девушка торопливо отвела взгляд к окну, за которым мелькали разномастные коттеджи всех цветов и размеров. По просёлкам шатались подвыпившие дачники, носились чьи-то дети, возле синей консервной банки автобусной остановки беззвучно открывала рот собака - в салоне совсем не слышно было её лая. Дворняга махнула хвостом и скрылась, улизнув

в дыру в одном из высоких заборов; Лена тряхнула головой и стала искать за толстым стеклом хоть что-то, за что можно уцепиться взглядом. Лишь бы не думать о том, о чём непозволительно думать психически здоровой взрослой женщине.

"Интересно, на какой скорости этот Миха выбросил бы меня из машины, если бы я сказала, что хочу трахнуть его сына?"

– Конечная!..
– выхватил Лену из собственных размышлений весёлый голос Михаила. Машина стояла возле небольшого супермаркета, дверь была открыта, и девушка понятия не имела, сколько провела в оцепенении, борясь с собственными странными желаниями.

Она смущённо улыбнулась и выскользнула из салона; пискнула сигналка, звякнули в кармане Михи ключи.

– Вот и магазин, - произнёс благодетель и кивнул на приветливо открытую Кириллом тяжёлую стеклянную дверь.

Девушка, думавшая, что смогла усмирить себя, торопливо отвела взгляд от улыбчивого юного лица, скользнула по загорелому плечу, крепкой руке, по-мужски широкой кисти... И очаровательно улыбнулась, шагнув навстречу.

"Будь, что будет. В конце концов, ему вполне уже может быть можно любить взрослую тётю, а если так - почему бы и нет?"

Лена ненавидела себя за эту мысль, но никакие другие в её голове рождаться не хотели. Переступая порог супермаркета, она будто бы вышла за черту собственных приципов. Не важно, чем всё закончится, не важно, что скажут дома. Никто не узнает. А подаренный начальником домик после отпуска вполне можно продать - и концы в воду.

"Он совсем ребёнок! Диминой дочери больше, чем этому Кириллу!"

От обиды хотелось рыдать: Лена чувствовала себя обманутой самым близким человеком - самой собой. Её собственное тело, её мысли, кажется, восстали против неё: шагая по прохладным лабиринтам магазинчика, девушка на автомате швыряла в тележку всевозможную снедь, избегая встречи со своими провожатыми, но стараясь не упускать их из виду. Кирилл с отцом смеялись и о чём-то беседовали, рассматривая пузатую винную бутылку, которую подросток вертел в руках. Высокий, как и отец, стройный, подтянутый, с упругой задницей... Лена хмыкнула и отбросила в тележку пухлую румяную булочку, воровато озираясь по сторонам. На печёном боку пышки остались следы от сжимавших её секунду назад наманикюренных пальчиков.

"К чёрту! Просто закуплюсь едой и поеду домой. Захвачу пару бутылочек красного сухого, коробку острых крылышек, какого-нибудь салатика... пара хороших фильмов - и это наваждение как рукой снимет."

Она действительно набрала продуктов, опустила в тележку две тёмные бутылки и подошла к кассе. Скользя взглядом по людям, стоящим возле входа в магазин, девушка почти надеялась, что её спасители - а особенно непозволительно желанный для своих лет Кирилл - уже ушли, напрочь забыв про неё. Лучше с парой тяжёлых пакетов прошагать десять километров до дома, чем терпеть муки совести, смешанные со сквозящей в мыслях похотью. Но увы: Миха и его распрекрасный сын стояли и покорно ждали её у дверей.