Летопись Чертополоха
Шрифт:
В дверь едва слышно поскребли, словно любопытный котенок. В проеме объявилось зареванное лицо грешной жены. Оно выглядело скорее удивленным, чем расстроенным.
– Ты, что не расслышал?! Меня изнасиловали!
– Хорошо! – коротко кивнул мужчина. Он стянул пропахшую потом рубашку, и бросил ее в корзину с грязным бельем.
– Тебе все равно?! – губы супруги скривились в злобную презрительную гримасу. Не тени боли, не тени раскаяния…
– Да, – он захлопнул дверь перед ее лицом, снял брюки. В коридоре требовательно звонил телефон. Было слышно, как негромко
– Это Семенов. Он беспокоятся, говорит, ты куда-то пропал…
Тварь боится, что ее жирный банкомат иссякнет! Мужчина тихо засмеялся.
– Пошла на х…. – он забрался в ванную, и встал под струи душа. Ледяная вода охладила разгоряченное тело, но в сердце бушевало пламя. Он насухо растерся полотенцем, вышел на кухню. Тело звенело, как сжатая пружина, на месте свисающего живота твердели железные кубики, мускулы на плечах ныли от клокочущей силы. Настя сидела перед початой бутылкой коньяка, под глазами чернели лиловые пятна, она недоуменно глядела на мужа.
– Что с тобой… что с тобой случилось, Бобер?! – она так называла его в первые недели замужества. Затем глупо икнула, и добавила. – Я знаю их адрес…
– Пойдем, – сухо приказал мужчина.
В спальне он сорвал с нее халатик, тот безвольно шелковой птицей упорхнул в угол к дурацкому торшеру, с намалеванными на абажуре синими попугаями, повернул девушку к себе спиной, и вошел в нее быстро, сильно, жестоко.
– Я не помылась! – пискнула было Настя, но он грубо заткнул ее рот ладонью.
– Молчи, тварь!
Два десятка раскаленных минут, источающих пот, медовую горечь и терпкую влагу, он с удовольствием слушал ее крики. Затем женщина охрипла… на исходе первого часа, она предприняла слабую попытку освободиться, но муж угрожающе зарычал, стиснув зубы на взмыленной холке жертвы. Спустя некоторое время тело ее обмякло, и только по судорожным подергиваниям мышц спины, можно было догадаться, что девушка еще жива…
…Наступило утро. Розовый рассвет сбрызнул фиолетовое небо каплями свежей крови. Уже более часа, как Настя была без сознания. Семена мучала жажда, ссадины на стертых коленях горели огнем, затекли мышцы на предплечьях, бесчувственную девушку приходилось почти держать на весу, бедра свело усталостью и болью.
– Перекур… – усмехнулся мужчина, и соскочил с дивана. Тело жены рухнуло на живот, как кукла из папье-маше, из которой выдернули нити. Человек упруго прошелся по комнате, впитывая всем телом новые запахи, каждой клеточкой нового естества ощущая воздушную прелесть. Только сейчас ему в уши ворвался докучливый телефонный звон. Он равнодушно стиснул пальцами трубку, она всхлипнула, как давеча жена, и умолкла. Лейкин распахнул окно, и всей грудью втянул в себя прозрачный воздух. Все изменилось, он изменился…
Мужчина без сожаления оглянулся на распростертое тело супруги, потянул носом спекшеюся кровь промеж ее длинных смуглых ног, распахнул входную дверь, как был, обнаженный выскочил на лестничную площадку, и побежал по ступеням.
…Он бежал по улице, испытывая ни с чем не сравнимое
– Ну, вот тебе и фены! – рассмеялась Земфира. – Не знаю как вам, великоречивые доны, а мне здешний мир нравится.
– Согласен! – прогудел Гальфрид. – Классная работа, куколка!
– Слово в радость, дорогой!
– Не знаю… – осторожно протянул Тощий Ром. – Они не все одинаковые.
– Фен он и есть фен! – отрезала девушка.
– Даже если ты и права, все равно следует сначала получить Летопись Чертополоха. С фенами мы допустим, легко разберемся, а что делать с Громмелем, например? Очень силен!
– Ты забыл про ключик, уважаемый дон! – нежно проворковала женщина. – Я вижу только одно препятствие, это – мальчишка. Но он один, а нас трое! И заполучив Летопись, колдун не будет нам страшен.
– Так к делу! – воскликнул рыцарь. – Что ждем?!
– К делу! – кивнул Тощий Ром.
Все трое поднялись с кресел, и стремительно вышли на улицу. В помещении магазина витал запах виски, сырого мяса, и клопиных гнездилищ, черными точками покрывающих старую мебель…
Глава 2
Летопись Чертополоха
Лев Маркович склонился над ксероксом рукописи. За минувшие сутки он спал не более трех часов, и выпил цистерну крепчайшего черного кофе. Пальцы рук дрожали, замысловатые закорючки выплясывали перед глазами дьявольский танец как живые зверьки. Он отвалился на спинку кресла, зажмурил глаза.
– Ни черта не получается… – прошептал ученый.
Ни одного аналога из ныне известных наречий. Ни намека на обычную земную логику в сказочных переплетениях смешных животных, растений и букв, больше похожих на кубики и квадратики из шифра, описанного в рассказе Эдгара По «Золотой жук».
– Золотой жук… – пробубнил себе под нос человек. – Впрочем нет… там были мудреные цифры, которые разгадал проныра Легран! Золотой жук, золотой жук… – сказывалось усталость и недосып, человек бормотал, плохо вникая в смысл произнесенных слов. Вдруг его словно молнией пронзило.
– Проклятье! Конечно. Золотой жук! – он рывком подтянул к себе мятую бумагу. Изображение жука повторялось с завидной периодичностью. Вот, оно в первой, третьей строчке, в четвертой встречается аж два раза. По мере продвижения текста, жук все чаще всплывал в поле зрения. Ему соответствовал бледный квадратик. Начиная с третьей строфы, к ним прилепился равнобедренный треугольник, а дальше маленький кружок. Строка завершалась оттиском жирного муравья, который бесцеремонно пожирает и жука и маленькую лягушку. В конце строфы нарисованы крошечные человечки и муравьи. И не следа жуков, лягушек, квадратиков и треугольников. Что дальше?!