Летопись, написанная кровью. Грани реальности
Шрифт:
– Так и есть, - согласился гаар-гул.
– Именно потому нам вряд ли пригодятся совсем уж рядовые Мусорщики. Не знают они ни черта и все тут. Нужны те, кто получает инструкции от хозяев из круга, связующие звенья между Кругом и копошащейся блохастой сворой. Эти несколько иные по характеру. Продать всех и вся хотят, но боятся. Да и магия... тоже играет свою роль. Прайд Жрецов очень хорошо наловчился ставить Печати Скорби. Это, знаешь ли, хорошая гарантия. Проболтаешься кому-то из чужаков - Сородичам или людям - получи бесконечные муки еще до того, как успеешь договорить хотя бы несколько слов. Не спрашивай, как это обходится и что лежит в основе чар. С Кругом у нас никогда не было хороших отношений, а уж во время моей жизни и вовсе... НЕ угадаешь, на кого эту Печать
Хорошо время летит за разговором, вот и бордель мадам Максимовой недалече будет. В меблирашки Ставрогина решили опосля наведаться. Почему? Да ангел его ведает, потому как места равноинтересные для нас. Или просто глубинный рефлекс сработал, что в борделе малость поинтереснее будет, нежели в обычных меблированных комнатах, которые сдаются внаем всем и каждому, у кого на кармане хоть малость монет завалялось.
Приехали... Первым делом простенький поисковый импульс, а то мало ли какие сюрпризы вокруг бывают. Ан нет, все в порядке, чего и дальше нам желаю. Непривычно даже... Чувствую себя немного не в своей тарелке по очень простой причине - больше всего на свете не выношу ограничивать свои боевые возможности. А ведь без этого сейчас точно никак. Из магии удастся воспользоваться лишь ментальными атаками стандартного пошиба да телекинезом, общим по принципу действия для всех кланов, ну и насчет оружия свои заморочки из бочки.
Оружие... однотипное, специально для подобных ситуаций. Клинки, конечно, по вкусу, но из простых, не отмеченных вплетенными в сталь чарами. Так что, как ни печально, родную катану пришлось оставить в особняке, взяв другую, магией не отмеченную. Зато с огнестрельным все было более чем, Клим аж светился от счастья. Вот, кстати, и он. Мрачно-радостная физиономия, ну а под плащом укрывается старый добрый Винчестер, того самого, 73-го года создания. Эстет, нечего сказать. Я уж как-нибудь двумя револьверами Гассера обойдусь. Они надежные, более удобны при работе в помещениях, нежели длинноствол Клима, да и вообще. Такого же мнения придерживались и остальные. К тому же привычка знаете ли... Как привыкли эти австрийские игрушки использовать, так и сейчас с ними не разлей вода. И гаар-гула к тому же самому склонили, он у нас личность в этом плане доверчивая, ибо не слишком привык к такому оружию. Ну не считать же за привычку фитильный мушкет далекого лохматого года создания? Вот и я о том же.
– Клим, Висельник! К черному ходу, а заодно следите, чтобы из окон ликаны не посыпались.
– А если эта, клиентура обычная из окон и дверей рванет?
– Клим, ну что ты как дитятко неразумное... Простейшие гипноимпульсы еще никто не отменял, так что крепкий сон гарантирован. Если же кто особо приглянется или НЕ приглянется - можешь в качестве будущего блюда зарезервировать. Еще вопросы есть? Вопросов нет.
– Атака точно в срок?
– Именно. Сейчас аккуратно ждете. готовитесь. Ну а мы с Седриком с главного хода, в основной связке поработаем.
Бросаю взгляд на часы. Та-ак, еще семь минут до назначенного времени и не скажу, что я сильно рад этому событию. Ждать - дело привычное, но ждать в опасении неожиданного поворота событий как-то грустновато. Кто их знает этих Мусорщиков, вдруг да ухитрятся почуять наше присутствие и сделать определенные выводы.
– Стилет, да ты не нервничай так, - почуял мое состояние гаар-гул.
– Мусорщики это тебе не Мораны. Те да, на безопасности не одну собаку до костей обглодали, к любой странности прицепятся и мигом проверку начтун. Вот поверь, через пару десятков лет вы все опыта наберетесь, все повадки прайдов знать будете, а то и предсказывать. А то ж мне забавно, - махнул он рукой в сторону удаляющихся в направлении черного хода борделя Клима с Висельником.
– Стерегутся, словно логово тех же Моранов или Потрошителей штурмовать будем.
– Осторожность лишней не бывает.
– Неправда твоя, еще как бывает. Переосторожничаешь, а вот уже и время потеряно или энергии на защитно-маскировочные чары слишком много потрачено, на атаку не останется. Везде
Тут Седрик осекся, внимательно посмотрел на меня, оценил выражение глаз и ухмыльнулся, на сей раз без ехидства, добродушно.
– Поймал старого гаар-гула, на простачка сыграл. Вот ведь ищейка полицейская.
– И вовсе даже не ищейка, это несколько не моя стезя. Я ликвидатор. аналитик, но насчет выискивания это тебе больше к Висельнику, он у нас по данной части. Хотя... Время.
Время чего? Начала операции. Ровно девять часов и тридцать минут - естественно, вечера - полчаса до момента, когда ревущая от безумия и ненависти Стая Саббата рванет в авангарде на штурм Школы. Ну а мы тут... малость покуролесим.
Бордель. Одно только название, а так просто развалюха обыкновенная. Вроде как два этажа у этого деревянного строения, но на втором этаже ангел знает что творится. И снаружи видно - гнилье, ветхость полная, о любом ремонте тут даже и мечтать не собираются. Дескать, шлюхи работают, деньги приносят, а на остальное им чихать с высокой колокольни. Разве что у так называемого парадного входа хоть какая-то иллюзия порядка присутствует. Аж целый привратник стоит, фингалом под левым глазом отсвечивает, качаясь, аки камыш на ветру. И сдается мне, что неустойчивость корнями упирается в зеленого змия.
Охрана? Наверняка что-то наподобие имеется, Мусорщики же не полные идиоты. Должен на входе один из них сидеть, без этого никак. Даже простой Мусорщик способен без особых проблем, не переходя в звериную ипостась, раскидать с десяток местных буянов.
Подходим ближе, еще ближе... эх, больно уж любопытствующие взгляды мы к себе притягиваем. Мой промах, чего уж тут скрывать! Приличная одежда, перстни на пальцах, клинки под плащами, которые мы как-то и не стремились маскировать - все это в местном квартале бросается в глаза своей чужеродностью. Здесь в ходу или лохмотья, или же разномастная, явно снятая с чужого плеча одежка, ну и уж точно длинные клинки не используют. Максимум мясницкий тесак. И порода, аристократичность... Переход в вампирическое состояние еще больше подчеркивает наше отличие от окружающего плебса и вот с этим уже очень сложно что-либо сделать. Можно, но сложно.
Да, мы тут чужаки, а к чужакам отношение может быть двойственным: страх или готовность разорвать на куски. Но последнее лишь в случае уверенности в безопасности, что их будет больше и чужаки не огрызнутся сталью и горячим свинцом. Нас же было видно - смерть идет рядом, только и ожидая очередной поживы. Чутье у местных на эти нюансы звериное... почти.
– Не...
Загадка, что именно хотел высказать этим этот, с позволения сказать, страж дверей, но оратор из него был заведомо никудышный. Так думал я, аналогичное мнение оказалось и у гаар-гула, который легко, но душевно отвесил бедолаге оплеуху. Если окажется везучим, то очухается через часок другой. Нет? ну, тогда позже или вообще не будет больше небо коптить. Гаар-гулы существа вроде африканского носорога - с их массой и вспыльчивым характером чаще всего оставляют на своем пути массу трупов, не особенно разбирая степень необходимости столь широкого их производства. Боевая операция - эти два слова переводят Седрика в состояние тяжелого и надежного механизма, сеющего смерть и страх.
Чую где-то рядом ауру существа, отличную от простой человеческой. Мистическое начало присутствует, но развито слабо, как бы пунктиром. И тает, исчезает... Что за напасть?
Бросок вперед, вслед за Седриком, уже врывающимся внутрь борделя. Обычное местечко, пестрый ковер весьма потоптанного вида, оклеенные какой-то разноцветной мишурой стены, пара продавленных диванчиков... Девица крайне потасканного вида. Не то, все пустое. Вот! Трое молодцев, отнюдь не добрых, единственное предназначения которых состоит в вышибании из заведения наглых, неплатежеспособных и особо буянистых гостей. Инвентаризация оружия, ну так. на всякий случай. Имеет дубинку, наверняка залитую свинцом, ножище вида "смерть кустарнику" и цепь с грузом на конце. Цепь, такое впечатление, снята с могучей шеи какого-то безвременно отбросившего ноги бобика.