Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря

Чичагов Серафим

Надо заметить, что в то время батюшка о. Серафим не имел в Саровской обители таких друзей, какими были ему духовник о. Иосиф, о. Пахомий, затем отчасти о. Исайя. Игумен о. Нифонт ходил к о. Серафиму, беседовал с ним, наслаждался духовным совершенством старца, но с прежней откровенностью о. Серафим не относился ни к кому. Теперь скорее отроковица Мария Семеновна и Михаил Васильевич Мантуров слышали о бывших о. Серафиму откровениях и даваемых ему поручениях Божией Матерью, чем Саровские иноки. С другой стороны, это и понятно, потому что о. Иосиф и о. Пахомий были наставниками и духовниками о. Серафима, который в упоминаемое время уже сам достиг старческих лет. Поэтому при составлении жизнеописания о. Серафима авторы пользовались более материалами частными, как показания М. В. Мантурова, протоиерея о. Василия Садовского и Н. А. Мотовилова, чем рассказами Саровских иноков, которые имели перед глазами жизнь нескольких подвижников и затворников. М. В. Мантуров не оставил своих записок, но, несомненно, живя в Дивееве после кончины батюшки с о. Василием и Н. А. Мотовиловым, он и два друга вместе записывали прошлое, известное им со слов старца Серафима. Таким образом вернее, что записки Н. А. Мотовилова писаны ими всеми вместе.

В записках Н. А. Мотовилова об основании мельничной обители о. Серафима говорится (тетрадь № 6): «Когда 1825-го года 25 ноября, на день святых угодников Божиих

Климента, папы Римского, и Петра Александрийского, как то сам батюшка Серафим лично мне, а также и многим постоянно говаривал, пробираясь по обычаю сквозь чащи леса по берегу реки Саровки к своей дальней пустынке, увидал он ниже того места, где был некогда богословской колодезь, и почти близ берега реки Саровки, Божию Матерь, явившуюся ему тут (где ныне колодезь его и где тогда была лишь трясина), а дальше и позади Нее на пригорке двух апостолов: Петра Верховного и евангелиста Иоанна Богослова. И Божия Матерь, ударив землю жезлом так, что искипел из земли источник фонтаном светлой воды, сказала ему: "Зачем ты хочешь оставить заповедь рабы Моей Агафьи — монахини Александры? Ксению с сестрами ее оставь, а заповедь сей рабы Моей не только не оставляй, но и потщись вполне исполнить ее: ибо по воле Моей она дала тебе оную. А Я укажу тебе другое место, тоже в селе Дивееве: и на нем устрой эту обетованную Мною обитель Мою. А в память обетования, ей данного Мною, возьми с места кончины ее из общины Ксении восемь сестер". И сказала ему по именам, которых именно взять, а место указала на востоке, на задах села Дивеева, против алтаря церкви Казанского явления Своего, устроенного монахиней Александрой. И указала, как обнести это место канавою и валом, и с сих восьми сестер повелела ему начать обитель сию, Ее четвертого вселенского жребия на земле, для которой приказала сначала из Саровского леса ему срубить двухпоставную ветряную мельницу и кельи первые, а потом по времени соорудить в честь Рождества Ее и Сына Ее Единородного двухпрестольную церковь для сей обители, приложив оную к паперти церкви Казанского явления Своего дивеевской монахине Александре. И Сама дала ему для сей обители устав новый, нигде до того времени ни в какой обители еще не существовавший. И за непременное правило поставила заповедь, чтобы в сию обитель не дерзала быть принимаема ни одна вдовица, а принимал бы и он и потом навсегда принимались бы лишь одни девицы, на прием которых Сама Она изъявит Свое благоволение, и обещалась Сама быть всегдашней Игуменьей сей обители Своей, изливая на нее все милости Свои и всех благодатей Божиих благословения со всех Своих трех прежних жребиев: Иверии, Афона и Киева. На месте же, где стояли Пречистые стопы Ног Ее и где от ударения жезлом Ее искипел из земли источник и принял целебность на память будущих родов выкопаньем тут колодца, обещала дать водам онаго большее благословение Свое, чем некогда имели воды Вифезды Иерусалимской».

Далее Н. А. Мотовилов пишет, что «батюшка о. Серафим основал обитель не по простой своей человеческой мысли и по примеру, где-либо до него существовавшему, но решительно лишь по одному, особенно нарочито на счет этой обители его, бывшему ему личному явлению Самой Божией Матери; и не только устав сей обители и молебные правила, и житейское законоположение для оной опять-таки не сам придумал, а все по единственной воле Ее, из уст в уста возвещенной ему, установил; но даже и ни одной девицы в оную по своему личному желанию, избранию или усмотрению не принял, а хотя и принял иных, но когда Матерь Божия не одобряла его выбора, возбраняла ему в том, то он уже не держал их более тут, а отсылал в другую общину, к Ксении Михайловне, чем самым и мне объяснены и явственны различие между ними и их несметная раздельность и полная друг от друга независимость и всецелая каждой из этих общин фундаментальная самостоятельность».

Ныне на месте явления Божией Матери отцу Серафиму 25 ноября 1825 года устроен колодезь, отличающийся чудотворной силой, и ниже, вблизи него, существует прежний богословский колодезь.

Через несколько дней после этого явления Матери Божией, а именно 9 декабря, пришли к о. Серафиму две любимые им дивеевские сестры Параскева Степановна и отроковица Мария Семеновна. Не без устроения Божия и воли Богоматери явились именно они в этот день. Отец Серафим объявил им, что они должны с ним идти в дальнюю пустынку. И вот, как записано (в тетради № 6) за рассказывавшей Параскевой Степановной, они втроем вышли из Сарова, как только ударили к утрене, и пришли к источнику Матери Божией, когда заблаговестили к поздней обедне. Дорогой батюшка упоминал о том, что уже 12 лет, как он вышел из своего затвора (то есть открыл дверь кельи для приходящих) и не ходил этими местами. Подойдя к источнику, он объяснил, что колодезь и столбики сделаны им самим. Из этого можно заключить, что с 25 ноября по 9 декабря о. Серафим работал у источника этого, вырывал колодезь, обкладывал кругом и т. д. Тут же о. Серафим совершил чудо целебной водой источника. Как рассказывала Прасковья Степановна, она давно, постоянно кашляла, и батюшка, видя это, обратился к ней со словами: «Зачем ты кашляешь, брось, не надо!» «Не могу, батюшка!» — ответила больная. Тогда о. Серафим почерпнул воды из источника своей рукавичкой и напоил Прасковью Степановну, которая немедленно перестала кашлять и навсегда излечилась от этой надоедливой болезни. От источника они прошли в лес и к дальней пустынке. Когда они вошли в хижину, то о. Серафим подал им две зажженные восковые свечи, из взятых с собой по его приказанию вместе с елеем и сухарями, и велел стать Марии Семеновне с правой стороны распятия, висевшего на стене, а Прасковье Степановне — с левой. Так они стояли более часа с зажженными свечами, а о. Серафим все время молился, стоя посредине. Помолясь, он приложился к распятию и им велел помолиться и приложиться. После этого сестры целый день чистили вместе с батюшкой погреб возле пустынки и вечером пошли обратно в Саров.

Некоторые полагали, что в этот знаменательный день первого выхода в дальнюю пустынь о. Серафим молился о Дивеевской общине и здесь получил первую мысль об устройстве для нее мельницы (см. Саровское изд. 1893 г., с. 84), но это ошибочное мнение. Мы видели, что о. Серафим не допускал иметь своей мысли и в таком важном и необыкновенном деле, как основание обители, и руководствовался лишь приказаниями Пресвятой Игумений, Матери Божией. Нам думается, что о. Серафим перед началом построения мельницы и основания новой общины хотел где-нибудь наедине помолиться с такими сестрами, которых Матерь Божия избрала на особое служение Ей и обители. Как известно, Прасковья Степановна была назначена первой старшей мельничной Дивеевской обители, а Марья Семеновна, вскоре как 19-летняя схимонахиня Мария представившаяся пред Господа, была назначена, по словам о. Серафима, начальницей над дивеевскими сиротами в Царствии Небесном, в обители Божией Матери. Позволяем себе думать, что во взаимной молитве основателя обители и двух ее начальниц, на земле и на небе, был великий и сокрытый в то время смысл, понятный лишь одному

святому старцу.

Начиная с этого дня (то есть 9 декабря), рассказывала Прасковья Степановна, батюшка весь год сам трудился, готовил столбы и лес для мельницы, и дивеевские сестры работали у него, для чего в своей дальней пустынке он сложил печь, чтобы они здесь отдыхали после трудов.

В 1826 году, в тот же день 9 декабря, Зачатия Божией Матери, были привезены в Дивеево на Саровских лошадях столбы и бревна к месту, предызбранному для нового поселения сестер. Весь материал был приготовлен о. Серафимом, а затем и самим сестрам дано благословение вывозить Саровский лес для мельницы. Так как земля, предназначенная для постройки мельницы, принадлежала г-ну Баташеву, то о. Серафим посылал Прасковью Степановну на Илевский завод к его приказчику. Прасковья Степановна рассказывала, что она пятнадцать раз ездила на завод с сестрой Марьей Семеновной, но не могла добиться милости. Царица Небесная устроила так, что генеральша Вера Андреевна Постникова, урожденная Баташева, приехала в Саров к о. Серафиму. Старец стал просить у нее эту землю, и Вера Андреевна с любовью обещала уступить ее, взяв этот участок на свою долю, но, однако, позабыла заявить о том главной конторе, в ведении которой была земля. Тогда батюшка просил из конторы отнестись к генеральше Постниковой, и вскоре получилось письменное заявление Веры Андреевны о пожертвовании ею одной десятины земли. Затем впоследствии генеральша Постникова вместо одной десятины подарила три. Отец Серафим несказанно утешился таким милосердием Божиим и приказал сестре Елене Васильевне Мантуровой написать ей от него благодарственное письмо и послал в благословение сухариков. Только зимой 1829 года была отмежевана эта земля, и тогда весною о. Серафим приказал сестрам этот участок земли обрыть канавкою.

О радости батюшки о. Серафима, когда он получил в подарок три десятины земли, свидетельствует нам и любимая батюшкой сестра Ксения Васильевна. Когда она пришла к о. Серафиму, он, весь сияющий, воскликнул: «Видишь ли, матушка, как Сама Царица Небесная схлопотала нам землицы, вот мы тут мельницу-то и поставим!»

В Саровском жизнеописании о. Серафима (1893 г., с. 1o1) говорится, что от настоятеля о. Нифонта было позволено воспользоваться для сего дела Саровским лесом и дано благословение сестрам вывозить лес для мельницы. Из этого можно заключить, что Саровские иноки подарили лес о. Серафиму и Дивеевской общине, основанной Агафьей Семеновной Мельгуновой, которая столько пожертвовала денег на холодный Саровский собор и дала при смерти еще 40 тысяч о. Пахомию. Но истина совершенно иная. Лес на мельницу был продан о. Нифонтом о. Серафиму, который приобрел его на свои деньги. Мало того, любимица о. Серафима монахиня Капитолина (Ксения Васильевна) свидетельствует следующее: «Много терпел за нас батюшка, — рассказывала старица, — много родименький принял за нас, много перенес терпения и гонения! Как впервые-то прислал наш батюшка на мельницу-то два столбика, да вовсе так и незначащие, привезли их к нам, да так у воротец-то и сложили, даже класть-то еще негде было у нас. Вдруг, глядим, приезжают к нам из Сарова следователи-монахи, обыскивать нас. Бранятся: "Ваш Серафим все таскает, — говорят они, — кряжи увез! Показывайте сейчас, где они у вас запрятаны!" Чудеса! Показали мы лежащие у ворот столбики. Вот, говорим мы, что прислал нам батюшка, глядите! И верить не хотят, бранятся: "Такие и сякие, все попрятали!" Куда нам было и прятать-то, кельюшка была так, вовсе махонькая, а земля кругом — вся чужая! Прихожу я после к батюшке-то, а он меня и встречает: "Во, — говорит, — радость моя! Суды заводят, кряжи увез я, Ксенья! Судить хотят убогого-то Серафима, зачем слушает Матерь-то Божию, что велит Она убогому, зачем Матерь-то Божию слушает, зачем девушек дивеевских не оставляет! Прогневались, матушка, прогневались на убогого Серафима! Скоро на Царицу Небесную подадут в суд!"» Ввиду этого рассказа нельзя сомневаться, что запи-си Дивеевского монастыря справедливы и лес для мельницы куплено. Серафимом на свои деньги.

Только что повествовавшую нам сестру Ксению Васильевну, весьма молодую в то время, о. Серафим послал в город Арзамас купить жерновые камни для мельницы. Боялась неопытная девушка браться за такое непосильное поручение, но о. Серафим приободрил ее, вперед рассказал, как ей следует ехать, кто встретится, к кому придется обратиться и т. д. Сознавая, что они живут постоянными чудесами, Ксения Васильевна решилась поехать и исполнила приказание святого отца. Но только она вернулась, как батюшка объявил ей, что Царица Небесная приказала иметь два постава на мельнице, один во имя Господа Иисуса Христа, а другой в Свое имя, а потому ей следует отправиться в село Хохлово, к знакомому ему торговцу, чтобы там купить по случаю большого размера камни. Ксения опять смутилась, ибо не знала дороги в село Хохлово, проходящей все время по лесу, и никогда не встречала у батюшки этого торговца, но, послушная слову старца, она со страхом направилась к означенной деревне. Дорогой, никого не встречая, Ксения сомневалась, так ли идет она, но затем заметила, что перед ней летало несколько желтых птичек, которые отлетят и сядут, а когда она подойдет к ним, снова вспорхнут и сядут на неизвестном расстоянии по дороге. Тут она поняла, что птички посланы ей указывать путь, и продолжала идти уже весело и радостно. Придя в село Хохлово, она обратилась с вопросом к крестьянину, который смазывал свою телегу и приготовлялся в путь. Оказалось, что перед ней стоит именно тот торговец, к которому послал ее батюшка. Так исполнила Ксения и второе поручение.

Михаилу Васильевичу Мантурову о. Серафим приказал ведать всеми работами. С 1825 г. стал посещать батюшку и о. Василий Садовский, которого великий старец очень полюбил и затем постепенно вел по пути духовного совершенства. В своих записках о. Василий рассказывает, что когда он в первый раз пришел к о. Серафиму, то старец начал поучать его, как следует руководить духовных детей и сестер обители, а затем, прося его, в свою очередь, их не оставить, сказал восторженно: «Как нам оставить великое это Божие дело и тех, о коих просила меня, убогого Серафима, матушка Агафья Семеновна! Ведь она была великая жена, святая, смирение ее было неисповедимо, слез источник непрестанный, молитва к Богу чистейшая, любовь ко всем нелицемерная! Одежду носила самую простую, и то многошвейную, и опоясывалась кушачком с узелком; а как идет, бывало, то госпожи великие ее ведут под ручки, столь за жизнь свою была всеми уважаема! Так как же нам презреть ее прошения! Я ведь теперь один остался из тех старцев (разумевая строителя Пахомия и казначея Исайю), коих просила она о заведенной ею общинке. Так-то и я прошу тебя, батюшка, что от тебя зависит, и ты не оставь их!»

Отец Серафим в духовно-назидательных беседах своих с приходящими часто говорил: «Матушка Агафья Семеновна великая жена и всем нам благотворительница была и столь изобиловала благодатью Божией, скажу вам, что удостоилась дара духовного, имея слез источник непрестанный такой, что в бытность ее здесь в Сарове во время служб церковных, становясь в теплом соборе, против чудотворной иконы Живоносного Источника, из глаз ее текли не слезы, а источники слез, точно она сама соделывалась тогда благодатным источником этих слез! Великая и святая жена была она, матушка Агафья Семеновна, вельми великая и святая!»