Летописец 2

Буров Егор

– Это меняет дело, – улыбнулся Родя. – Скажем, что князю стало известно о творившихся похищениях и бесчинствах. Глядишь, и тебя героем сделают.

– Это вряд ли, – усмехнулся я. – Кстати, где мои кони?

– В конюшне, где ж им быть, – ответил «шкаф» и обратился к напуганным пленницам: – Так девоньки, отвечайте, есть ли среди вас знатные?

Некоторые девушки назвали какие-то имена, и Родя радостно оскалился. Он приказал выбираться наверх, а сам хлопнул меня по плечу и улыбнулся.

–

Ведомый, – заявила Алура, после того как он ушел наверх за пленницами.

– Чего?

– Я говорю, он ведомый, – пояснила она. – Сам ничего не решает. Ты ему нравишься, но если князь прикажет, он тебя убьет. Наверняка у него есть семья и дети. Советую обеспечить их безопасность…

– Зачем?

– Ты подпустил его слишком близко, – констатировала Алура. – Можешь привыкнуть к такому спутнику, а он этим воспользуется. Орлик хитрый и коварный. Я с ним пообщалась и приблизительно знаю, чего от него ожидать.

– Я вчера с ним весь вечер пил, – тяжело вздохнул я. – Этот гаденыш меня специально спаивал, чтобы сюда привезти и тело оставить…

– Я же говорила, – усмехнулась Алура.

– И что теперь делать? – спросила Баратия.

– Выйдем через комнату стражи, – заявили «дочка барона».

– Там есть подземный ход? – уточнил я.

– Нет, наверх, в покои жрецов, – сказала Алура. – Меня так к главному старику водили. Он меня осмотрел и попользовал слегка, только его веревочка…

– Давай без лишних подробностей, – воскликнул я, брезгливо скривив губы. – Показывай.

Мы вошли в комнату оборудованную столом, лавками и лежанкой. В дальней стене виднелась дверь, за которой мы обнаружили лестницу. Судя по количеству ступеней, мы поднялись выше того зала, где произошло столкновение с местными ратниками. Мы оказались в коридоре с дверями. Пока я осматривался, «дочка барона» неожиданно пропала. Заглядывая в каждую комнату, мы искали пропавшую Алуру. За одной из дверей имелась казарма с шестью койками. За другой библиотека со свитками. Беглянка из Бездны оказалась за пятой дверью. Она деловито рылась в шкафу обычной кельи, напоминающей кабинет.

Вскоре Алура радостно улыбнулась и достала черный камень, который принесла в поясе, украденном у главного палача Лорда-балора. При помощи этого артефакта можно было ставить так называемую «печать невинности», чтобы никто не мог заняться любовью с женщиной. Это была специальная модель, придуманная мастером боли для осуществления пыток, но Алура зачем-то потратила время, чтобы найти это изощренное орудие пыток.

– И зачем тебе эта дрянь? – спросил я, указывая на камень. – Ностальгия замучила? Хочешь очередную печать?

– Нет, я собираюсь ее доработать, а то надоело всякий раз просить Баратию, чтобы сводила меня в кустики, – жаловалась Алура. – Дошло до того,

что она запрещала мне пить.

– Ты, как напивалась, так сразу на мужиков лезла, – фыркнула амазонка.

– А что тебе мешало отдать ей отпирающий ключ? – спросил я.

– Так я и отдала, – пожала плечами Баратия. – А как в Озерск приехали, она мне его вернула. Сказала, что слишком много соблазнов и она боится не удержаться и прыгнуть в койку.

– А с князем? – уточнил я.

– А этот болван меня загнул и попытался овладеть, но уперся в печать и потребовал у Баратии ключ, – рассказывала Алура. – Я с дуру сообщила, что только после свадьбы и он загорелся идеей жениться, вот и поперся в храм.

– А что с Данькой? – спросил я и, увидев, что они не понимают, о ком идет речь, пояснил: – Тот светлый воин на границе.

– А, так это после него я попросила ключ у Баратии. Он на меня забрался, а потом ругался, – усмехнулась Алура. – Он меня тут в храме попользовал.

– Он был здесь? – удивленно воскликнул я.

– Старик говорил, что это их главный претендент на что-то там, я не стала уточнять, – сказала Алура и, проследив взглядом за удаляющейся из комнаты амазонкой, шепотом добавила: – Кстати, он единственный, кто Баратию осилил.

– То есть ты хочешь сказать? – так же шепотом спросил я.

– Ну, ты меня понял, – сказала Алура. – Кстати, как любовник он так себе, а хвалился-то как. Трепло. Попрыгал чуток и на боковую.

«Я убью его!» – мысленно пообещал я себе.

Мы вышли из комнаты старца и прогулялись до выхода в главный зал со статуей и алтарем. Там толпились пленницы, которые словно бедные овечки ждали команды пастухов, однако ни Гордея, ни Родима я не заметил. И куда же делись мои неожиданные соратники? Предчувствуя недоброе, я снова спустился в подвал, где произошла битва и, замерев как в прошлый раз возле двери, прислушался к разговору богатырей.

– Гордя, пойми наконец, нельзя нам так поступать. Он тебе жизнь спас, а ты его хочешь под нож пустить, – убеждал Родя.

– Если бы ты меня по затылку не тюкнул, я бы его давно приголубил.

– Дурак ты Гордя, я тебя от смерти спас. Ты этого не видел, а он назад мечом ткнул, и в прыжке клинком взмахнул. Ежели бы ты на него напал, он бы тебя на острие надел и голову отчекрыжил.

– Не отчекрыжил бы, – уверенно заявил Гордя. – Родим, ты же знаешь, что не могу я приказ князя не исполнить. Меня же на весь Озерск ославят, мол, не держит слово. Мы обещались дочку барона доставить? Обещались. А то что она с пузом, так об этом разговора не было. Пущай князь сам решает, как с невестой поступить. Наше дело маленькое. А разве рыцарь отдаст нам дочку барона? Не отдаст. Значит что? Надобно его приголубить.