Летописи летающих островов. Книга 1. Через тернии к терниям
Шрифт:
У модели завода имени Лихачёва, выпускаемой с 1966 года до 2002, у входа в грузовую платформу был устроен прием пленных. Здесь, под присмотром стерегущих автомобиль солдат, Дейла передала пленницу бойцу, чем-то, особенно по лежащему рядом инвентарю, напоминающему врача.
Сдав временное, ненужное и неприятное ей бремя в виде Дары, Дейла ушла. Врач стал осматривать пленницу, без пяти минут рабыню. Он снял с ее плеча повязку и, оглядев рану, не церемонясь, вытащил пулю. Щипцами. Без обезболивающего. Она вскрикнула и потеряла сознание. Держащие ее приверженцы
Дара стала приходить в себя, она почувствовала чьи-то руки, поднимающие ее. Девушка открыла глаза. В кузове по обеим скамейкам у стенок сидели пойманные беженцы. Все со связанными впереди руками. Среди них были: Ингор, Дита, Линна, Фархад и Ярос. Именно двое последних приподняли Дару и усадили между собой.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил Ярос.
– Что с Марой? – слабо ответила Дара.
– Ты в порядке?
– Что с Марой?
– Ее убили, – проговорил Ингор.
Из глаз Дары медленно потекли слезы, Ярос помрачнел.
– Как?
– …Я видел… ее лежащий труп.
Пленники просидели в грузовике около суток, за это время их количество увеличилось на несколько человек, покормили их один раз, при этом довольно скудно: три нормальные порции на всех. Разговаривать им запрещали, время тянулось однотипно долго, в томительном страшном ожидании дальнейшего.
Затем в кузов село четверо бойцов, и «Урал» сначала зарычал, а после затрясся и поехал. В пути они были несколько часов. Через проем сзади грузовика пленники видели кусок сменяющейся местности и непосредственно за ними следовавший другой грузовик.
Вид природы в арочном тенте сменился городом. Автомобиль сбавил скорость, стал вилять и, наконец, остановился. Четыре националиста поднялись, опустили задний борт и спрыгнули с кузова.
– На выход! – крикнул один из них. – Да поживей!
Пленники по одному выпрыгнули из кузова. Они оказались во внутреннем дворе тюрьмы. Националисты построили их в одну шеренгу. Так как был вечер, в пленников светили прожекторами.
Перед шеренгой, осматривая пленных, прошлись двое: человек лет сорока с невысоким красным ирокезом на голове и человек лет тридцати; оба в черной кожаной куртке и штанах-милитари.
Они остановились.
– Кого? – спросил тридцатилетний.
– Думаю, двух девок с респираторами, – ответил ему человек с ирокезом.
– Почему?
– Люди любят разнообразие. К тому же они дешевле. Зачем нам постоянно терять прибыль?
Он указал рукой на Диту.
– Ее возьмите! И ту, рыжую! – приказал националист и обратился к рядом стоящему: – Босл. Не медли. Их нужно доставить на арену до окончания или как раз к окончанию боев.
– Будет сделано. Успеем.
Два бойца направились к Дите, два – к Даре.
– Оставьте
Удар. Ярос упал на землю. Удар ногой в живот.
– Псина не должна рычать, – сказал лежащему ударивший его боец.
– И она должна знать свое место!
– Собачонку придется приручить!
– Нелегко будет хозяину с таким псом!
Под смех окружающих шестеро бойцов под начальством Босла увели Диту и Дару. Их вывели с территории тюрьмы и посадили в автомобиль. Поехали.
Некоторое время спустя, минут через сорок, они остановились у большого многоэтажного белого здания, на стороне которого буквами была выложена фраза: «ЛДС АЙСБЕРГ».
Один националист остался в машине, все остальные направились к Ледовому Дворцу Спорта. Дару и Диту повели к боковому, не центральному, входу. Охрана, ничего не спрашивая, не стала им препятствовать и пропустила их внутрь.
Пройдя холл, они вышли к большому то ли прямоугольному, то ли овальному помещению, основную центральную часть которого составлял плоский зал, бывшая хоккейная площадка, заставленная скамейками. От ее краев поднимались вверх однотипные полные народа трибуны, на которых, как и, ниже, в зале, почти не было свободных мест.
В середине арены стояла восьмиугольная клетка. Над этим рингом висел экран, показывающий дальним рядам происходящее в клетке. Сейчас в ней дрались двое.
Дара, Дита и их конвой прошли по одной из троп, пролегающих между местами, к судейскому и организаторскому сектору. А это почти у самого ринга. Босл отошел от конвоя и приблизился к человеку среднего возраста в бежевой куртке сафари, у которого волосы на затылке и с висков были выбриты, а длинная челка со лба заканчивалась на затылке. Часть правой ноги от ступни до колена ему заменял протез, а именно просто стержень.
Они о чем-то поговорили. Тем временем бой на ринге закончился. Толпа шумела. Бойцы вышли из клетки, а одноногий взял микрофон и начал говорить:
– Уважаемая публика! Хочу вас обрадовать! Сегодня, к всеобщей радости состоится еще один бой! – Зрители восторженно загалдели. – Совсем недавно, только вчера, наши удалые бойцы взяли пленных. Много пленных! Скоро состоится торг. Но двое из них уже здесь. И согласно нашей давней великой традиции сейчас свершится поединок пленных!
Толпа забурлила громче, а ведущий продолжал:
– На этот раз бой будет немного необычным. Такого давно не было. А было ли вообще!? В любом случае нас ждет необычный, интересный и зрелищный поединок. Дерутся две девчонки! – Раздались радостные крики. – И обе настолько больны ветряной болезнью, что на их лицах надеты респираторы.
Он дал сигнал рукой, и к каждой пленнице подошли два человека. Люди Босла без каких-либо помех и возражений уступили им Дару и Диту; их повели в клетку.
На ринге конвоиры освободили девушкам руки и поставили их друг напротив друга, затем непосредственные участники непродолжительного и совсем недавнего эскорта вышли из клетки.