Летописный замок
Шрифт:
— Н-ну… — протянул охотник.
— Баранки гну, — деревянно усмехнулся Стёпка и сунул руку за пазуху, медленно так, уверенным и привычным движением.
Деменсий враз подался назад, побледнел и облизал пересохшие губы:
— Обознался я, кажись, отрок, — он, не отрываясь, смотрел на Стёпкину руку. — С кем не быват, верно? Обознался. Пойду-кось, пожалуй… Ждут меня… там…
Когда Деменсий скрылся в проулке, Стёпка разжал руку и вытащил её из-за
Страж уже остыл, и распиравшая грудь отвага тоже незаметно сдулась, и Стёпку слегка заколотило. Он по-настоящему испугался только теперь, когда всё уже кончилось и кончилось вполне благополучно… И он опять победил, он опять оказался сильнее. Это было удивительно, но некогда уже было удивляться и размышлять: время уходило, а тяжеленного гоблина ещё тащить и тащить…
Неусвистайло ещё не уехал. Он уже управился с лошадьми и ходил вокруг своей большой повозки, нетерпеливо постукивая кнутом по голенищу сапога. Ежели бы пацанят отправил не Купыря, он и минуты лишней не промедлил бы… Его окликали с проезжающих повозок, но он лишь молча отмахивался.
Увидев шатающегося и вконец обессилевшего Степана, тролль поспешил навстречу.
— Кто? — спросил он, подхватив Смаклу одной рукой, а другой снимая со Стёпкиного плеча котомки.
— Колдун какой-то, — пояснил Стёпка, утирая пот. — Еле отбил его… Думал, вы уже… уехали.
Пчёлы крутнулись над его головой, признали за своего и оставили в покое. Тролль легко забросил гоблина в повозку, подсадил Стёпку и тряхнул вожжами.
— Мост раскатывать надумали. Прогнил говорят, — объяснил он свою поспешность. — Считай, последними уезжаем. Нам бы теперича своих нагнать. Они уж эвон когда отъехали. Н-но!
Поехали. Ура! Поехали всё-таки! Стёпка посмотрел на гоблина. Смакла безжизненной куклой лежал на охапке сена. По бледному лицу деловито ползали пчёлы, а он этого даже не чувствовал. Только ресницы чуть подрагивали, показывая, что в его теле теплится ещё какая-то жизнь. Повозка вкатилась на мост. Стёпка потрогал онемевшую правую руку, поморщился и повалился в душистое колючее сено рядом со Смаклой. Как легко, как хорошо, как здорово! И главное — что все враги остались позади и остались ни с чём. А кое-кто даже и весьма крупно пострадал. Ну,
Над ним медленно проплывало высокое синее небо, мелькнула весёлая птичья стайка. Всё плохое, хочется верить, кончилось и довольно благополучно кончилось, если не считать непонятного и тревожного беспамятства Смаклы. Теперь можно расслабиться и отдохнуть. Рядом с троллем Степан чувствовал себя в безопасности: огромный пасечник не даст их в обиду, вон какой он сильный и надёжный. Конечно, Стёпка и сам может за себя постоять, как выяснилось. Но встреча с колдуном показала ему, что не стоит безоглядно надеяться на магию стража. А в дороге всякое может случиться.
Он вдохнул полной грудью и сразу почувствовал все свои раны и болячки: и ушибленный гномом палец, и шишку на голове, и ссадину на подбородке, и онемевшую по самое плечо правую руку. И это — всего лишь за один неполный день! А что же будет дальше? Если такие бурные на события дни будут выпадать слишком часто, живыми они до Ваньки не доберутся, это факт.
Сразу за мостом Неусвистайло свернул с дороги на обочину и остановил повозку.
— Живой? — спросил он, кивнув на гоблина.
— Оглушили его, — сказал Стёпка. — Или заколдовали. Призраки кровь хотели из него высосать… Вот он и не просыпается.
— Ежели живой, проснётся, — уверенно пообещал тролль. Он выудил из бороды пчелу и приложил её к плечу гоблина. Бедный Смакла дёрнулся, выгнулся дугой и с трудом приоткрыл глаза.
— Болюче, — прошептал он.
Тролль приподнял ему голову и прижал к губам горлышко пузатой фляги. Смакла послушно сделал несколько глотков, облизнул губы и сразу уснул.
— Пей, — велел тролль.
Стёпка послушно приложился к фляге. Сладкий напиток отдавал мёдом и чем-то терпко-смолистым. Сразу потянуло в сон, и Стёпка не стал сопротивляться, улёгся рядом с младшим слугой, пристроив поудобнее онемевшую и уже словно бы совсем чужую руку.
Повозка мягко вкатилась под сень векового леса. Неусвистайло что-то негромко то ли напевал, то ли с пчёлами разговаривал. Стёпка и Смакла крепко спали, не замечая ни скрипа, ни жары, ни комаров, ни сумрачной сырости распадков.
Летописный замок остался позади, за Лишаихой. Путешествие к элль-фингам началось.
Конец первой части