«Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941
Шрифт:
— Гремучая змея? — удивился я. — Но почему?
— Да, — сказал Фелер, выглядывая из-за доставленной с «Сильвапланы» газеты, которую читал, сидя в лучшем кресле кают-компании. — Именно так нас любезно окрестили наши друзья-англичане. Согласитесь, это многое меняет.
— Для гремучей змеи, — вздохнул я, — мы должны казаться очень невезучими. Американское радио недавно заявило, что в этих местах потоплено тринадцать рейдеров. Ни дать ни взять наш рейхсминистр, только наоборот.
Вмешался административный офицер.
— Раз уж нас назвали гремучей змеей, — сказал он, — надо будет при первой возможности пустить в ход жало.
Меня вызвал к себе Рогге.
— Нам
Я с удовольствием поведал обо всем сказанном товарищам, и вскоре по кораблю уже гуляли самые фантастические слухи. Когда же мы подошли к Вана-Вана — одному из островов Кука, команда, представления которой даже при гитлеровском режиме оставались сформированными голливудскими фильмами, с нетерпением ждала встречи с темнокожими красотками, разгуливающими по пляжу, призывно раскачивая бедрами. Кстати, из одежды, по законам жанра, на них могли быть лишь юбочки из травы и пышные гирлянды цветов. И пусть по радио духовые оркестры продолжали наяривать военные марши, люди слышали то, что хотели, — напевное танго, гитары и мелодичные женские голоса.
Когда «Арадо» миновал полосу белой пены, отмечающую коралловый риф, Булла крикнул:
— Это больше похоже на узкий берег пруда, а не на остров!
Не в бровь, как говорится, а в глаз. За стройными пальмами и усыпанным белым песком пляжем располагалась обширная лагуна, казавшаяся намного больше, чем окружавшее ее кольцо земли. Лагуна была тихой и изумительно чистой, ее пронзительно синяя вода искушала, манила окунуться в ее прохладные объятия.
Самолет опустился так низко, что едва не сел на воду. Пилот и наблюдатель осматривали окрестности, чтобы по возвращении доложить Рогге максимум подробностей.
Тростниковые хижины, деревня, какое-то большое строение…
— Боже мой, — воскликнул Булла, — это же колокольня!
Это действительно была колокольня, сделанная из пальмовых листьев и венчавшая небольшую церквушку.
Самолет сделал второй заход. Людей на берегу не было видно.
— Думаешь, они поняли, кто мы, и попрятались? — спросил наблюдатель.
— Здесь не выписывают газет. Возможно, они приняли нас за пришельцев с небес, — рассмеялся Булла.
Когда самолет снова заскользил над деревней, из церкви показалась группа людей — мужчин и женщин. Преисполненные благоговейного страха перед производившей столько шума птицей, они немедленно попадали ниц, должно быть выразив тем самым свое величайшее почтение.
Булла был слишком удивлен, чтобы подивиться точности своего пророчества.
— Вот… — пробормотал не менее ошеломленный раболепством местных жителей наблюдатель, но конец его непечатной фразы потонул в реве двигателей.
Как раз в этот момент самолет пролетел над рифами, и его экипаж приступил к выполнению главной задачи разведывательного полета — выбору места высадки для десантных партий, нетерпеливо ожидавших на борту «Атлантиса». Снижаясь, Булла почувствовал, что длинноствольное орудие, наведенное на берег, выглядит на фоне местной идиллии сущим анахронизмом, во всяком случае, явным перебором.
Когда Фелеру и мне было приказано готовиться к высадке, многие откровенно нам завидовали. Если бы мы взяли всех желающих с собой, «Атлантис» остался бы пустым, как «Мария Селеста». [35]
35
Бригантина «Мария Селеста» вышла из Нью-Йорка в Европу 7 ноября 1872 г. 4 декабря она была найдена дрейфующей у берегов Португалии и покинутой командой. Никого из членов команды больше никогда не видели.
— Голливуд отдыхает, — сказал Фелер. — Искрящееся многоцветье кораллов, кокосы, лагуна, покачивающие резными листьями пальмы. — Он мечтательно вздохнул, потом встрепенулся: — Кстати, а где девочки?
Где бы ни было женское население этого острова, оно уж точно отсутствовало в двух тростниковых хижинах, расположенных возле места нашей высадки. Что ж, мы получили приказ как следует обыскать все вокруг и решили приступить к его выполнению.
Из полумрака под крытой сухой травой крышей доносился скулеж и визгливый лай. Мы заглянули внутрь и заметили в углу помет из десяти маленьких щенков. Рядом стояла миска. Ее содержимое было еще теплым.
— Так, — сказал я, — они запаниковали. Нам необходимо как-то успокоить людей.
Мы оставили в хижине подарки — ножи и принятую во всем мире валюту — сигареты.
Когда мы вернулись на следующий день, на берегу ожидало человек двадцать туземцев. Это были дружелюбные люди, во главе которых стоял вождь и женщина неопределенных лет, на которой был надет передник поверх веселенького ситцевого платья и широкополая шляпа, прикрывающая лицо с вполне заметными усиками. Фелер восхищенно прошептал:
— Почем нынче Дороти Ламур? [36] Не обращая внимания на шутника, я поклонился и улыбнулся самой галантной улыбкой, на которую был способен. Вождь и его дама, как мне показалось, взирали на нас с одобрением. Доктор извлек из своей сумки флаг Красного Креста и с официальным видом маститого дипломата с Вильгельмштрассе предложил его вождю. Он был принят. Несмотря на лингвистические трудности (туземцы знали с полдюжины английских слов), мы скоро подружились. Когда мы сумели объяснить им, что хотим побольше кокосовых орехов, они с готовностью предоставили нам пятьсот штук. Взамен мы дали им несколько мешочков муки.
36
Ламур Дороти — американская актриса (1914–1996).