Лев Гумилев: Судьба и идеи
Шрифт:
Я отлично помню, как ездил в поисках шахматной литературы на Литейный в букинистические магазины и на развалы; много книг появилось от эвакуированных. 26 ноября Н. Н. Лунин записал: «Какое количество должно умереть, чтобы город капитулировал?» 203
Другие гордились 900 днями, верили в слова Вождя о русском народе, испытывали глубоко патриотичные чувства. Бравый зенитчик — недавний зек — Л.Н. писал еще под Берлином:
И пять фокке-вульфов опять в вышинеУходят на запад к чужим облакам.А двое... кружатся в дыму и огнеИ падают вниз на горящий Альтдамм.Минута, другая, и вдруг тишина,И Одера синяя лента видна,И виден Победы улыбчивый взгляд,Сегодня в Альтдамме отмщен203
«Звезда», 1994, № 1, с. 99, 101.
204
Ленинградский университет в Великой Отечественной войне 1941–1945. Л., ЛГУ, 1990, с. 282.
Патриотично было и руководство города; чего стоило хотя бы массовое переименование улиц — и это в январе 1944 г.! Сегодняшние «ревнители старины», уничтожающие память даже о Н. Гоголе и М. Салтыкове-Щедрине (за что?), могли бы вспомнить, что до января 1944 г. вообще не было Невского — был проспект 25 Октября, не было и Литейного — был проспект Володарского, Большой проспект Петроградской стороны назывался именем Карла Либкнехта и пересекался с бывшей Введенской, названной именем Розы Люксембург, и т. д. и т. п. Было переименовано, точнее восстановлено 20 исторических названий! Руководство города сделало это, не согласовав с Москвой, сделало до известных слов Вождя о великом русском народе. Оно тоже было захвачено эйфорией, а к тому же считало, что «свои» в Москве поддержат — А. А. Жданов, А. А. Кузнецов.
На Соляном переулке, напротив Инженерного замка, в высоком темпе готовился к открытию Музей героической обороны города. Если верить официальной версии (правда, появилась она потом), идеей ленинградского руководства было создание Российской компартии со своим ЦК и центром в Ленинграде. Это уже было роковой, по сути, самоубийственной, переоценкой ситуации и своих возможностей.
Патриотичны были и популярные ленинградские журналы: тоненький, но большеформатный, красивый «Ленинград» и более традиционная «толстая» «Звезда». Печаталось много, и, видимо, непозволительно много истинно русского: о Новгороде, о первых русских изобретателях (без перехлестов), шли статьи о «серебряном веке» и его героях, об Александре Грине, даже о Николае Клюеве. Шли стихи о войне, о «Ломоносовском пятачке» молодого Михаила Дудина. Была и борьба против «эксплуатации темы страдания» блокадного города, против пессимизма, но это проходило где-то «за кадром», на писательских «тусовках».
Но при злой воле (а она инициировалась в Москве, «наверху»!) все это можно было подать и как некое противопоставление Москве. Из памяти людей той поры не могли исчезнуть позорные эпизоды паники и бегства чиновников из Москвы в октябрьские дни 41-го. В настоящем городе-герое этого не было...
Не видя комплектов «Ленинграда» и «Звезды» за 1944–1946 гг., легко предположить, что главными авторами там были А. Ахматова и М. Зощенко, чуть ли не монополизировавшие прессу. Но это страшно далеко от истины; за все эти годы в «Ленинграде» было опубликовало всего четыре подборки ахматовских стихов, как 10-х годов, так и совсем недавних. М. Зощенко в этом журнале не столько печатали (в 1946 г. — три его коротких рассказа), сколько критиковали за философскую повесть «Перед восходом солнца» 205 . А в «Звезде» был напечатан всего один, но зато самый «криминальный» его рассказ — «Приключения обезьянки», предназначенный совсем для другого журнала, а главное — времени.
205
Куняев С. Post scriptum I и Post scriptum II. — «Наш современник», 1995, № 10, с. 187.
Лично А. А. Жданов вряд ли что-либо имел против планов превращения невского города в столицу России, и уж тем более он не имел ничего ни против Анны Ахматовой, ни против популярного русского сатирика (сам, вероятно, читал с удовольствием многие из его рассказов). Об Анне Андреевне Жданов даже позаботился в войну: эвакуация ее и М. Зощенко (уже после замыкания кольца блокады) была осуществлена по прямому указанию Ленинградского горкома. Более того, по воспоминаниям Надежды Мандельштам (а она уж никак не склонна была «заступаться» за секретаря ЦК ВКП(б)), он даже звонил в Ташкент, прося позаботиться об А. Ахматовой, в результате чего она получила «лауреатский паек» и из него «кормила всех, кто нуждается в пище» 206 .
206
«Вопросы литературы», 1989, № 6, с. 239.
М. Зощенко еще в 1939 г. был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Судя по воспоминаниям родных, он считал, что гонения на него начались не в 1946 г., а куда раньше — в 1943 г. 207 . Вряд ли это было всерьез; критическую статью в «Большевике» забыли бы максимум через пару лет, если бы... Если бы не очередной знак
207
Даев В. Коммунальные Зощенки. — «Наш современник», 1996, № 10, с. 203.
В мае 1946 г., за три месяца до «исторического» постановления (вряд ли этот короткий интервал был случайностью), Зощенко был утвержден членом редколлегии «Звезды». Полагают, что это было инспирировано ведомством Берии. «Наверху» шла своя игра; если вначале А. Жданову удалось выжать Г. Маленкова из аппарата ЦК, то затем начался реванш «маленковцев». Доложили Сталину; видимо, показали «криминальные» журналы в натуре, нужным образом откомментировали. Перед заседанием Оргбюро ЦК 9 сентября 1946 г., вероятно, было еще одно — более узкое, где А. Жданову пришлось выслушать много жестких слов о «распущенности» ленинградских кадров 208 . А дальше — «спасайся, кто может»! Секретарь ЦК «заложил» и оба журнала, и обе «криминальные» фигуры, и тогдашних лидеров города — Капустина и Широкова.
208
Куняев С. Post scriptum I и Post scriptum II. — «Наш современник», 1995, № 10, с. 194.
«Подковерная схватка» в Кремле, происходившая «высоко-высоко», ударила и далеко «вниз» — по А.А., сделав опять «спорным» вольное существование Л.Н. Достать его и «приобщить к делу» было бы крайне легко в аспирантуре ИВАНа, и совсем уж нетрудно из библиотеки психушки. Но, возможно, в ту пору А. Жданов (не будем отказывать ему в каких-то человеческих чувствах!) постарался смягчить реальный удар, ограничившись бранными словами разноса.
Это подтвердил позже один из вернувшихся после «ленинградского дела»: «В сорок шестом году Жданов вторично спас своих земляков от физической... гибели. Если в сорок первом их вывезли из осажденного города на самолетах, оставляя при этом под огнем раненых бойцов и беременных женщин, то теперь он выручил их из беды — возможно, не намеренно, но кто знает? — прогремевшим на весь мир скандалом. Ведь если бы не это «мероприятие», то композиторы и писатели обязательно попали бы в лапы заплечных дел мастера Абакумова! Вам знакомо это имя? Нам слишком даже оно известно» 209 . Изгнанные из Союза писателей СССР А. Ахматова и М. Зощенко вновь получили свои продуктовые карточки непосредственно в Смольном. Замечу, что против объявления их диссидентами впоследствии боролся сам Л.Н.!
209
Цит. по: Даев В. Коммунальные Зощенки, с. 204.
Вся история августа 1946 г. больнее всего ударила по ее вынужденному инициатору — А. А. Жданову. В начале могло показаться, что, сдав всех, он выиграл тактически, но это было очень краткосрочно; проиграл же он стратегически, и, видимо, свою жизнь. До августа ему казалось, что конкуренту № 1 — Маленкову не быть в аппарате ЦК, а Берия окончательно потерял пост руководителя НКВД, но это было не так. Жданов переоценил свои возможности, переоценил благоволение Самого.
Незадолго до этого был построен санаторий «Валдай». Как говорит местная молва, построен специально для Сталина; место лучшее в Европейской части страны, здоровое, чистое, у знаменитого и красивейшего озера. Говорят, Сам приезжал туда единожды посмотреть, что получилось; в густом лесу стояло одно капитальное, в «старономенклатурном» стиле здание и скромные домишки для обслуги и охраны вблизи. Беда в том, что впритык к главному дому прислонились могучие темные ели. Вождю это не понравилось; не обеспечен обзор, а значит — безопасность. Вырубить деревья вблизи дома почему-то не решились.
В 1948 г. там, в пустующей «резиденции», отдыхал опальный А. Жданов. После какого-то разговора с Шепиловым ему стало плохо с сердцем. Добавим — и это очень существенная деталь, — что заведовала кабинетом электрокардиографии Лидия Тимашук, имя которой страна узнала в 1952 г., когда она «героически» разоблачила «врачей-отравителей» и получила за это орден Ленина (отобранный после смерти вождя). 31 августа 1948 г. Жданова не стало. Автор книги «В плену у красного фараона» Г. Костырченко писал, что «лечение» А. Жданова нельзя было назвать даже халтурным — «так со своим пациентом не обходится даже начинающий терапевт» 210 . Через полвека Д. Т. Шепилов вспоминал: «На пленуме ЦК после XIX съезда партии Сталин с волнением и большой силой убежденности говорил, что Жданова убили врачи: они-де сознательно ставили ему неправильный диагноз и лечили умышленно неправильно» 211 .
210
Цит. по: Куняев С. Указ. соч., с. 196.
211
Шепилов Д. Т. Воспоминания. — «Вопросы истории», 1998, № 6, с. 12.