Лев и Аттила. История одной битвы за Рим
Шрифт:
— Ты, Великий понтифик, убедил варвара даже отпустить пленных, — согласился с товарищем Тригеций. — Нам остается только принести радостные известия императору и гражданам.
— Радость будет неполной, потому как много римлян томится в рабстве у гуннов, многие из них уже отправлены в Паннонию, — разочаровал товарищей Лев. — И в ваших силах оказать помощь соотечественникам, которые находятся в плену. Аттила не против выкупа и приказал гуннам не брать за пленников высокую цену. Пока он не передумал, следовало бы поспешить и нагнать войско гуннов во время перехода через
Авиен и Тригеций напряженно молчали.
— В чем дело? У вас нет денег для выкупа?
— Средства есть, — признался Тригеций. — Император отдал нам все, что имелось в казне. Мы должны были купить мир за любую цену.
— Едва бы вам это удалось: Аттилу не слишком интересует золото. Но за него вы можете выкупить римлян-рабов, которые находятся у гуннов.
— Мы постараемся вернуть граждан в отечество. — Авиен собрал в кулак все свое мужество и принял решение.
— Советую вам обойти стороной бывший лагерь гуннов на Амбулейском поле. — Лев посчитал нужным предостеречь императорских послов. — Там остались воины, зараженные смертельно опасной болезнью.
— Благодарим тебя за предупреждение. — Тригеций встал со скамьи. — Судя по всему, нам следует спешить, чтобы нагнать Аттилу, пока он благожелательно настроен к римлянам.
— Еще одна просьба. — Лев также встал на ноги. — Мне придется оставить больного Проспера на этом постоялом дворе. На обратном пути, вероятно, вы остановитесь здесь, чтобы отобедать и отдохнуть. Заодно спросите о моем верном секретаре; и если он до тех пор будет оставаться здесь, возьмите его с собой.
Лев благополучно добрался до Рима. В простом монашеском плаще он торопился к базилике Святого Петра, чтобы с алтаря объявить гражданам добрую весть. Как ни спешил Великий понтифик, все же он не смог пройти мимо одного действа, совершаемого толпой соотечественников.
Путь его лежал мимо храма Юпитера Капитолийского. В древние времена этот бог считался главным в длинной череде римских небожителей. Без него не обходились самые важные события в жизни города и его граждан. В храме давались самые страшные клятвы, нарушить которые было невозможно. У статуи Юпитера консулы совершали жертвоприношения при вступлении в должность. Храм был конечной точкой триумфальной процессии, и удачливый военачальник подносил в дар Юпитеру часть добычи и свои венки. Храму жертвовали лучшую часть воинской добычи, а поскольку римляне воевали всегда, то все пространство храма было загромождено величайшими ценностями. Их было столь много, что периодически приходилось удалять из храма менее ценные дары — вражеские щиты, копья, мечи.
Но вот время придуманных богов ушло, и жертвоприношения расходовались императорами на собственные нужды — по мере надобности. Со временем начали разбирать и сам храм: военачальник Стилихон снял с его дверей золотые пластины. По его же приказу в 405 г. были сожжены хранившиеся в храме древние Сивиллины книги, содержавшие пророчества на все случаи римской жизни. Спустя пять лет в храме искали добычу готы Алариха. Ко времени понтификата Льва жилище верховного языческого бога находилось в плачевном состоянии.
Следуя
Люди расступились перед мужчиной, несшим жертвенное животное на плечах. В образовавшийся коридор следом за плывущей над толпой овцой устремился и Лев. Коридор привел к огромной бронзовой статуе Юпитера Капитолийского. Она была слишком тяжелой, и потому скульптуру не смогли утащить готы, прошедшиеся по улицам Рима сорок два года назад; она проскользнула и мимо очей корыстолюбивых императоров, не хуже готов опустошавших языческие храмы. Или, может быть, еще оставался страх перед самым могучим богом, повелителем грома и молний?..
У подножья статуи Юпитера Капитолийского граждане соорудили алтарь. Сюда и была доставлена овца. Но течение намеченных событий было прервано, когда Великий понтифик встал подле бронзового идола. Его узнали, и весь храм, заполненный народом, замер, люди стыдливо опускали глаза, словно нашкодившие дети.
— Любезные мои, что вы задумали? Уж не воздать ли почести лукавому?!
Народ молчал. Хотя всем было известно, что Лев отправился к Аттиле, и всех волновало: чем закончится встреча, но никто не осмелился не только спросить об этом, но и поднять глаза на духовного отца.
— Тебя спрашиваю, который принес овцу. Для чего она здесь, когда должна в это время пастись в поле? — обратился Лев к мужчине с животным на плечах.
Тому пришлось отвечать:
— Отец, наши предки очень уважали этого… Юпитера, — начал оправдываться за всех римлянин, который невольно оказался в центре внимания Льва. — С тех пор как ты отправился к гуннам, ходили разные слухи… Говорили даже, что тебя нет на этом свете. Мы молились Господу нашему Иисусу, а тем временем беженцы принесли известие, что Аттила приближается к Риму. Вот мы и решили на всякий случай обратиться со своими просьбами к Юпитеру.
— Печально. Все вы слушали в храмах слово Божие и не услышали, — с глубокой тоской произнес Лев. — Разве апостолы не предостерегали уверовавших во Христа от идолопоклонства? Разве не знаете вы, что, убивая несчастную овцу под этим изваянием, вы приносите жертву бесам? Святой Павел сказал: "Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской. Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его?"
— Прости, отец, страх помутил наш разум. Не за себя боялись — за детей, внуков, которые едва начали жить, — признался стоявший у алтаря старец.