Лев Иудеи
Шрифт:
— Почему вы не сообщили мне об этом раньше?
— Потому что я узнал об этом вчера, Видите ли, эту операцию возглавлял «крот», поэтому он, вероятно, предупредил своих хозяев. Если они связаны с террористами, вполне возможно, что удар по этой террористической ячейке так и не будет нанесен.
— Какие доказательства, что этот человек и в самом деле «крот»? — В голосе Эджворта звучало некоторое замешательство. — Вы хотите, чтоб я оставил все свои дела и занялся вашим делом, но скрываете от меня такие важные вещи. Что до меня, то я предполагаю,
Амос стал рассказывать Эджворту все, что ему было , известно, начиная от радиодонесения Шаби до кровавого побоища в Гааге. Упомянул он и об убийстве Улана, приписываемом Натану, и о его последующем исчезновении. Когда он закончил свой рассказ, Эдж эрт подошел к буфету и налил им обоим по порции шотландского.
— Похоже, этот ваш человек крепкий орешек. Как вы думаете, на кого он.работает?
— Не имею понятия. Поэтому-то я и хочу захватить его живьем, а кое-кто другой, возможно, предпочитает видеть его мертвым.
— Вы хотите сказать, что у него могут быть сообщники в Моссад?
— Это не исключено. А вы как думаете?
— Думаю, что все возможно. Ну, ладно. Я сделаю все, что могу, хотя и не берусь обещать немедленных результатов. Но я сделаю все возможное и невозможное. Можете на это рассчитывать.
Эджворт откинулся в кресле и скрестил ноги.
— Кстати, сказал он с легкой улыбкой, я хотел вам задать один вопрос, Амос.
— Какой же?
— Что вы собираетесь сделать с террористической ячейкой?
— Что вы хотите сказать? — нахмурился Амос.
— Почему вы их не задержите?
— Зачем? Если они собираются напасть на других террористов, которые называют себя умеренными, зачем им мешать?
— Ваши люди ведут грязную игру, мой друг, — сказал Эджворт.
— Мы живем во враждебном окружении, — глупо ухмыляясь, сказал Амос.
— А что сумели ваши люди узнать у похищенного ими предводителя ячейки? — спросил англичанин.
— Немногое. Группа еще, очевидно, не получила окончательного приказа, поэтому он не знал, когда и где будет совершено нападение. Поверьте, я не располагаю полной информацией.
Амос отпил виски.
— По так называемым соображениям .безопасности они утаивали все важное от меня и другого начальства, зато посвятили «крота» во все тайны. — Он угрожающе потряс головой. — Но эти проклятые подонки еще поплатятся за все это!
— И что будет дальше? Наблюдают ли, по крайней мере, ваши люди за террористами? Что, если они изберут другую мишень для нападения?
— За ними непрерывно наблюдают. Не беспокойтесь. Мы не выпустим их из поля зрения.
— Рад это слышать, потому что у меня есть свои обязанности: дружба дружбой, а служба службой.
— Все находится под контролем. Только задержите этого человека, чье фото я вам дал, и мы очень хорошо вас отблагодарим. Обещаю. — Амос встал. — Ну, мне пора.
— Вы сказали, что летите домой через Париж?
— Да. Еще перед вылетом из ТельАвива мне позвонил один из моих сотрудников, работающих при посольстве. Один наш агент, на которого мы давно махнули рукой как на пустое место, вдруг сообщил, что он хочет продать нам ценную информацию, которая может способствовать задержанию Абу Набиля. Возможно, это просто лажа, но я должен встретиться и поговорить с этим человеком.
— Весьма любопытно, — сказал Эджворт, провожая его к двери. — Сообщите мне о результатах этого разговора.
— На то и друзья, чтобы помогать друг другу, Эджворт. Найдите моего «крота», а я, может быть, смогу послать вам Абу Набиля.
Глава 28
Натан знал, что для того, чтобы уйти от группы «Кидон», ему надо быть в постоянном движении. Он и Гамиль поехали на такси в небольшой аэропорт под Парижем, чтобы вылететь в Афины.
Гамиль устроил этот полет через одного своего друга, которому оказывал услуги в «добрые старые дни», так он называл время, когда вел процветающую торговлю наркотиками. На борту самолета он проклинал фалангистов, которые помешали ему продолжать это дело.
— Эти ублюдки хотели взять все в свои руки. Им было наплевать на Ливан. Они наживали деньги точно так же, как и я, но не оставляли их в стране. Божились, что они патриоты, но переводили деньги в швейцарские банки.
Он пробрюзжал весь полет, к счастью достаточно не долгий.
К наступлению ночи они были уже в одной из афинских гостиниц.
— Завтра утром мы всерьез возьмемся за дело, — ска зал Натан Гамилю. — Так что выспись как следует.
Натан замерзал. И никак не мог уснуть. Не потому, что сказывалось напряжение, ему случалось спать и в более тревожные времена. В конце концов, настоящий боец может спать где угодно. Но эта ночь была непохожа на другие: завтра у него свидание с Надин. Она не звонила, это означало, что все впорядке, но, как только он смыкал глаза, видел перед собой Надин. Он беспокоился, чувствовал свою ответственность за нее. Более того: тосковал по ней. Хотя они провели очень мало времени вместе.
На следующее утро Натан сказал сонному Гамилю:
— Через несколько часов ты будешь сидеть в маленьком ресторанчике, который называется «Фатсо», в нескольких кварталах от «Хилтона». Когда сядешь за столик, закажи себе чего-нибудь пожрать. — Натан улыбнулся. — Впрочем, зачем тебе говорить об этом, сам догадаешься.
— Да, — Гамиль зевнул. — Со жратвой я уж как нибудь сам разберусь. Но что я должен делать? Ведь не для того ты привез меня сюда из Бейрута, чтобы я набивал себе брюхо.