Лев Лангедока
Шрифт:
Леон поднялся по лестнице и так резко распахнул дверь в спальню Элизы, что та даже вскрикнула и поспешила натянуть на себя одеяло до самого подбородка.
– В чем дело? Что случилось?
Кружевной лиф для свадебного платья лежал поперек кровати.
– Когда Мариетта принесла платье? – потребовал ответа Леон.
– Не знаю, я спала. Ох, что случилось? Почему ты так выглядишь?
– Потому что Мариетта уехала!
– Леон! Леон! – прозвучал у него за спиной голос Анри, такой встревоженный, что Элиза до полусмерти
Невозмутимый, элегантный герцог де Мальбре в эту минуту влетел в комнату, словно деревенский мальчишка, схватил Леона за руку и заговорил в дикой спешке:
– Сюда явилась Сесиль повидаться с экономкой. Она только и говорит что о Монпелье!
Он сделал паузу, чтобы перевести дух, но Леон почти встряхнул его со словами:
– Что она говорит?
– Что свадебный гость мадам Сент-Бев на самом деле охотник за Дьяволицей. – У Леона побелело лицо. – Селеста встречалась с ним раньше. Сесиль видела их вместе.
– Раньше? Когда именно?
– Перед тем, как Мариетта уехала из Шатонне, забрав с собой платье. До того, как он сам приехал сюда и доложил экономке о своем присутствии.
Глаза их встретились, в то время как Элиза, цепляясь за подушки, истерически кричала:
– Что случилось? Что произошло? Почему Леон такой злой? Анри! Анри! Прошу вас, скажите мне!
Герцог оставил Леона, чтобы успокоить Элизу, и та прильнула к нему доверчиво, обняв рукой за шею, невзирая на присутствие своего нареченного.
– Анри! Мне страшно! В чем дело? Мне очень страшно! Прошу вас, не позволяйте Леону пугать меня. Не оставляйте меня с ним наедине. Я больше не хочу оставаться с ним наедине! Никогда!
– Обещаю вам, Элиза, никогда не покидать вас с этого дня.
– Никогда? – Она прижалась к нему еще теснее.
– Никогда.
Леон утратил к ним обоим всякий интерес. Он уже бежал вниз по лестнице, когда увидел Рафаэля, который стоял у входа в дом, отряхивая со своих рукавов дорожную пыль. Одного взгляда на лицо друга оказалось достаточно, чтобы он забыл о своей обычной выдержке.
– Что случилось?
– Мариетту преследуют как ведьму, – коротко ответил Леон. – Она приехала сюда с подарком для Элизы, а теперь оба они уже уехали.
– Оба? Я что-то не понимаю…
Рафаэль тотчас повернулся, готовый снова вскочить в седло.
– Охотник за ведьмами – это твой соперник в ухаживаниях за Селестой. Кузен Элизы.
Анри выбежал во двор.
– Куда, черт побери, он мог увезти ее? – спросил герцог. – В Монпелье? В Тулузу?
– Нет. – Леон осадил коня, сдерживая нетерпение как можно скорее приступить к действию. – Думаю, это не Монпелье и не Тулуза, не тот город, куда я мог бы легко добраться. Париж? Нет, потому что Мариетта могла бы огласить свои обвинения против Монтеспан. Но куда? Куда, помилуй Бог, он мог ее увезти? Где он может ее судить и сжечь как ведьму без всяких хлопот?
– Ты
Худенькие плечики приподнялись под дырявым платьишком.
– Только госпожу, которая ухаживала за мадам, и знатного господина вроде вас. Больше никого.
– А в какую сторону они поехали? – спросил Анри, жестом давая понять Леону, чтобы тот молчал. Одно слово, сказанное им, могло напугать ребенка и сбить с толку, и тогда у них не будет вообще никаких сведений.
Девочка услужливо показала, в какую сторону, и Леон с Анри отъехали, недовольные друг другом, и только Рафаэль задержался и тоже задал вопрос:
– А ты ничего не подслушала? О чем они говорили?
Он показал девчушке золотую монету. Черные глазки малышки алчно сверкнули, и гусятница протянула руку вверх ладошкой.
– Госпожа спросила, поедут ли они в Эвре.
Рафаэль бросил ей монету и поскакал галопом вдогонку за отцом и Леоном, которые уже успели отъехать на порядочное расстояние.
– Эвре! – выкрикнул он во весь голос. – Мариетта спрашивала, едут ли они в место под названием Эвре.
Леон ощутил прилив уверенности. Эвре! Какой же он дурак, что сам до этого не додумался!
– А как насчет свежих лошадей и провизии? – поинтересовался герцог.
– Мы купим лошадей, когда они нам понадобятся, а поесть сможем и в седле. И призовем каждого дееспособного мужчину между этими местами и Тулузой последовать за нами.
– Клянусь мессой, это потруднее ухаживанья, – сказал Рафаэль, подъехав к Леону и вытирая вспотевшее лицо.
Леон ему не ответил. У него не было сил вести пустые разговоры. Он думал только о том, как догнать щеголеватого Мориса и его пленницу, но пока что им это не удавалось. Казалось, они двигались к Эвре с той же скоростью, как они с Мариеттой удирали оттуда. И в ту же минуту, как они туда доберутся, будут приготовлены дрова для погребального костра Мариетты – если это уже не сделано заранее.
Леон нахлестывал и нахлестывал своего коня в отчаянной жажде заметить издали золотисто-рыжие волосы Мариетты, но дорога впереди неизменно оставалась пустынной, и страх его возрастал с каждой минутой.
– Дайте людям пива! – раздался громогласный приказ, когда Мариетту стащили с ее кобылы и едва не затоптали разбушевавшиеся мужчины.
Туго затянутый на запястьях ремень причинял Мариетте ужасную боль, когда ее стащили с лошади. Злорадствующие крестьяне сторонились, уступая Морису дорогу, пока он шел к заросшей травой тропе, которая вела на холм.
– Как насчет суда? Инквизитор ее дожидается.
– Тогда ему придется подождать, – мрачно ответил Морис. Для судебного процесса не было времени: чем скорее он выполнит свою миссию и уедет в Париж, тем лучше. – Костер готов?