Лев пустыни
Шрифт:
Натан ничего не обнаружил, но весь вспотел от напряжения. Со времени службы во флоте он ненавидел возиться со всякими взрывными устройствами, пластиковыми бомбами и другими механизмами такого сорта и никак не мог избавиться от мысли о том, что в один прекрасный день такая хлопушка разорвется прямо у него в руках…
Шкафчик в камере хранения доходил Натану до пояса, и ему пришлось нагнуться, чтобы заглянуть внутрь. То, что он там увидел, и в самом деле произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Натан оцепенел. Внезапно к горлу подступила тошнота, и он с трудом
Он стоял и смотрел прямо в лицо девушки. В ее широко открытых глазах застыл ужас. Такое забыть невозможно!
В ячейке камеры хранения была только одна голова, аккуратно вставленная в ящик, придвинутый к задней стенке бокса. Затянутая на шее проволока объясняла, почему в шкафчике почти нет следов крови. К деревянному ящику был прикреплен листок с надписью: «Не запирай дверь на ключ».
Да, Бассам был человеком, который никогда не рискует. А Надин? Знала ли она, какой сувенир оставил Бассам в камере хранения? Натану очень хотелось верить, что Надин ничего неизвестно. И, судя по всему, так оно и было. Бассам приложил массу усилий, чтобы убедить Натана, что с девушкой-связной не будет проблем.
Натан стоял, не в силах оторвать взгляда от этого лица. Мертвые глаза смотрели прямо на него…
Наконец он резким движением захлопнул дверцу ячейки. Тошнота не проходила. Натану хотелось подышать свежим воздухом. Но сперва он зашел в туалет и сунул голову под струю холодной воды-. Вытирая волосы, лицо и руки бумажными полотенцами, Натан все еще боролся с тошнотой Правда, ледяная вода несколько взбодрила его. Но он все равно решил подышать свежим воздухом.
Когда он вернулся в зал ожидания, объявили его рейс. У Натана тряслись руки, пока он расплачивался за сигареты.
В течение всего полета лицо мертвой девушки стояло перед глазами Натана. Он знал, что не скоро его забудет…
Натан видел много изуродованных трупов, но это были жертвы военных действий, а поле битвы заставляет человеческий разум воспринимать ужасы войны как нечто само собой разумеющееся. Однако картина, открывшаяся глазам Натана сегодня, и терзавшее его теперь чувство личной вины за случившееся очень сильно отличались от всего, что ему доводилось переживать раньше. Сегодня Натан испытал настоящий шок.
Огромным усилием воли Натан сосредоточил все свое внимание на мыслях о предстоящей операции. Дело только начиналось… Но толчок был дан… А когда самолет шел на посадку в Вене, он уже обдумывал свои отношения с Шулером.
21
24 сентября, время: 11.00 – вилла под Дамаском
Карл Рейнхард с бокалом в руке сидел на софе, застеленной парчовым покрывалом. Он молча ждал, когда бесшумно двигавшийся слуга уберет со стола остатки небольшого пиршества: дюжину изящных кофейных чашечек и два куска торта, оставшиеся на серебряном подносе. Как только слуга справился со своим делом, Рейнхард жестом приказал ему выйти.
– Ахмед устраивает меня тем, – обратился Карл к своему гостю, – что моментально
– Он не знает английского или немецкого? – потянувшись за бокалом, спросил коренастый мужчина, говоривший с сильным испанским акцентом. Гость сидел на другом конце софы.
– Насколько мне известно, нет. И я предпочитаю, чтобы он ничего не понимал, – усмехнулся Карл.
– Откуда ты знаешь, что в этих стенах нет «жучков», «клопов» или какой-нибудь изощренной системы подслушивания и наши любезные хозяева не записывают нашу беседу на магнитофон? – с откровенной иронией осведомился гость.
– Мои люди ежедневно самым тщательным образом проверяют весь дом, – ответил Карл и с улыбкой добавил: – Так что если ты не притащил с собой маленького микрофона, никто нас не слышит.
– Мне все равно, слышит или нет, – пожал плечами гость. – У меня нет тайн, и мне нечего скрывать. С первого дня моего пребывания здесь ко мне прекрасно относятся…
– Я рад за тебя, – ухмыльнулся Рейнхард. – Я, собственно говоря, опасаюсь за самих сирийцев. Просто знаю, что среди них полно агентов Моссада… и других разведслужб тоже, – пояснил он.
– И чего ты от нас ожидаешь? – поинтересовался гость. – Насколько я знаю, у тебя сильная группа, очень профессиональная. Я в свое время работал кое с кем из твоих людей в семидесятых, о других много слышал. Ребята крепкие. Так зачем тебе мы?
– Потом, потом вернемся к этому вопросу. А сейчас ты должен помочь мне расправиться с одним офицером из Моссада, – неожиданно заявил Рейнхард.
– Шутишь? – поразился гость.
– При чем тут шутки? – резко спросил Карл.
– С офицерами Моссада просто так не расправляются, – ответил крепыш. – Нам, во всяком случае, это никогда не удавалось: или оставались с косом, или хуже того – теряли своих людей!
– На этот раз получится, – заверил гостя Рейнхард. – Не будет ни погонь, ни смертельных схваток. Просто возьмем его в клещи – и все.
– Звучит заманчиво, – задумчиво протянул крепыш.
– Не только звучит. Но сперва надо получить кое-какие сведения от человека, которого я держу в подвале. Не хватает подробностей для полноты картины. Я хочу, чтобы мы занялись им вместе, я знаю, ты мастер своего дела, – с уважением взглянул на своего гостя Карл.
– Тогда пошли, – с готовностью согласился крепыш, водружая на нос внушительных размеров очки в серебряной оправе. Он встал и потянулся.
Рейнхард пошел первым, показывая дорогу, и в холле открыл небольшую дверь, похожую на дверь гардероба. За дверью показались ведущие вниз ступени. Спускаясь по лестнице, Рейнхард тихо приказал:
– Карлос, не забудь закрыть за собой дверь.
– Хорошо, amigo. А есть какой-нибудь свет в этой крысиной норе? – полюбопытствовал крепыш.
– Свет зажигается, как только закрывается дверь, – объяснил Рейнхард.
Они прошли по низкому коридору и добрались до тяжелой металлической двери. Дверь бесшумно открылась внутрь, как только Рейнхард вынул ключ из замка. Они оказались в маленьком, размером с обычный лифт, помещении.